Хаски и его учитель белый кот. Том 1

В горле пересохло так, будто там застряли раскаленные угли. Мо Жань с трудом сглотнул слюну, чтобы немного прийти в себя. Еще вчера все было нормально, и Чу Ваньнин вел себя как обычно. Он просто не мог переродиться...

Но тогда почему он повторил те же слова, что и перед смертью в прошлой жизни? Почему сказал “это я был неправ”?

Разве Чу Ваньнину тогда не пришлось выдавить из себя эту ложь, чтобы защитить Сюэ Мэна и его лицемерных соратников?

Мо Жань никогда не принимал на веру те слова. Он знал, что Чу Ваньнин никогда бы искренне не признал свою вину и не попросил бы у него прощения. Конечно же, Учитель просто лгал ему. Чу Ваньнин никогда не любил Мо Жаня. Он смотрел на него свысока и никогда не открывал ему своего сердца.

Мо Жань убил Учителя и нисколько не сожалел об этом.

С чего бы ему сожалеть...

Он отвернулся и медленно закрыл глаза.

Хотелось сбежать отсюда прямо сейчас. Какое ему дело, жив Чу Ваньнин или мертв?

Он повернулся, чтобы уйти.

Он хотел уйти.

Но ноги не двигались.

«Это я был неправ...»

Отпечатавшееся в памяти красивое испачканное кровью обычно такое бесстрастное лицо в самом конце тогда, казалось, несло тень нежности. Лежа в луже крови на берегу озера Тяньчи на самой высокой вершине горного хребта Куньлунь, он медленно поднял руку, чтобы коснуться лба Мо Жаня кончиками пальцев. Рука была очень холодной, но направленные на него глаза феникса излучали тепло. Тогда Мо Жань решил, что ему это просто показалось.

– Живой или мертвый я не обвиню тебя, – тихо сказал Чу Ваньнин. Слезы текли из его глаз и смешивались с кровью.

– Мо Жань… – пробормотал спящий на диване мужчина. Эти слова заставили его вздрогнуть и прийти в себя. Опираясь рукой на стену возле кровати, он внимательно вгляделся в бледное лицо Чу Ваньнина.

Посеревшие влажные губы слегка шевельнулись, и до его ушей донеслось едва различимое:

– Мо Жань...

Юноша закрыл глаза, нахмурился и впился пальцами в деревянный столбик кровати, как будто изо всех сил пытаясь сдержаться. Но не смог и глухо, будто задыхаясь, спросил:

– Чу Ваньнин, ты не врал мне? Неужели то, что ты сказал, правда?

Казалось, грудь вот-вот разорвется от боли. Если Чу Ваньнин не переродился, эти слова могли означать, что его учитель в самом деле раскаивался в том, что плохо относился к Мо Жаню, и в глубине души чувствовал свою вину.

Но разве это может быть правдой?

Крепко спавший Чу Ваньнин, конечно же, не ответил ему, но Мо Жань был так одержим желанием получить ответ, что, смежив веки, продолжал ждать.

Лишь долгое время спустя, он вздохнул и медленно приоткрыл глаза, взглянув на учителя сквозь завесу ресниц.

Мо Жань был совершенно не готов столкнуться с затуманенным взглядом глаз феникса.

Полуоткрытых, на грани между сном и явью.

Хотя Чу Ваньнин открыл глаза, но по выражению его лица было понятно, что его разум еще не прояснился. Он лишь на время вынырнул из своих мучительных кошмаров и в любой момент мог снова соскользнуть в сон. Глаза цвета ночного неба были пусты и безжизненны, словно видели не одну тысячу лет.

Всегда сохраняющий самообладание, мощный, как удар молнии, сейчас он выглядел совершенно потерянным и слабым.

Откинувшийся на постели Чу Ваньнин в полумраке выглядел невероятно красивым и уязвимым. Длинные ресницы обрамляли чуть приподнятые к уголкам глаза, веки слегка покраснели. Он выглядел таким трогательным и беззащитным, что сердце Мо Жаня дрогнуло. У него перехватило горло, когда он прошептал:

– Ты...

То, что он видел, было слишком похоже на сцены из его прошлой жизни, когда он занимался любовью с Чу Ваньнином. Разум Мо Жаня смешался, и на мгновение ему показалось, что он снова во Дворце Ушань, а Чу Ваньнин – его пленник и любовник поневоле. От одной мысли об этом у него во рту пересохло, а дыхание стало тяжелым.

«Я не могу...»

«Он мне совсем не нравится».

«Не прикоснусь к нему снова».

«Все старые обиды остались в прошлом. В этой жизни мы просто учитель и ученик».

Мо Жань облокотился на кровать и смотрел на Чу Ваньнина, изо всех сил стараясь не переступить границы.

Чу Ваньнин лежал, одетый в свои строгие одежды, собранные в высокий хвост волосы разметались по подушке. Вначале его лицо не выражало ничего, но потом в замутненных сном глазах появилось отражение Мо Жаня. Он слегка вздрогнул, видимо, решив, что кошмар не закончился, медленно протянул руку и на мгновение замер перед тем, как коснуться лба Мо Жаня.

– Это я был неправ... – он сказал эти слова так же нежно, как и в прошлой жизни. Слишком нежно, для его обычного тона.

С гулким звоном что-то обрушилось в сознании Мо Жаня.

Сердце колотилось, а голова горела как в лихорадке. Последние остатки воли разлетелись осколками. Он даже не успел ни о чем подумать, прежде чем привычное желание заставило его наклониться к Чу Ваньнину и поцеловать его в слегка приоткрытые губы.