Хаски и его учитель белый кот. Том 1

Чу Ваньнин опять поднял руку и сияющая золотом лоза вновь взметнулась над ним, но на этот раз она не ударила по лицу Мо Жаня, а крепко связала его тело. Слишком уж знакомо ему было это ощущение. Ведь помимо ежедневной порки людей, у Тяньвэнь была еще одна обязанность...

Художник: -NANA米-

Чу Ваньнин пристально взглянул на него и, еще сильнее затянув Тяньвэнь на его теле, снова спросил:

— Ты воровал?

Мо Жань сразу почувствовал хорошо знакомую острую боль в сердце. Словно ядовитая змея, она вонзила в его грудь свои клыки, устроив месиво из всех его внутренних органов.

Боль становилась все сильнее, достигнув той точки, когда уже было невозможно сопротивляться ментальному искушению признаться. Не в силах сдержаться, Мо Жань открыл рот и, преодолевая жгучую боль, прохрипел:

— Я… никогда… А-а-а!

Почувствовав, что он врет, Тяньвэнь будто взбесилась и засияла еще ярче и яростнее. От острой боли Мо Жаня бросило в пот, но он продолжал бороться, из последних сил сопротивляясь этой жестокой пытке.

Так уж вышло, что помимо порки, второй способностью Тяньвэнь был допрос.

Оказавшись во власти Тяньвэнь, никто в этом мире не мог ей солгать. Человек ты или демон, мертвый или живой, Тяньвэнь могла разговорить любого, заставляя людей честно отвечать на любой вопрос Чу Ваньнина.

В прошлой жизни Мо Жань знал лишь одного человека, который благодаря мощной духовной основе смог сохранить свои тайны, столкнувшись с Тяньвэнь.

Этим человеком был император человеческого мира Мо Вэйюй.

Поэтому Мо Жань до последнего надеялся, что после возрождения ему удалось сохранить свою способность, и в итоге он сможет дать отпор на допросе Тяньвэнь. Он дрожал всем телом, большие капли пота стекали по его вискам, скрипели намертво сцепленные зубы, но, несмотря на его отчаянную борьбу, в конце концов, Мо Жань не выдержал этой муки и, упав к ногам Чу Ваньнина, прохрипел:

— Я… я… украл…

Боль тут же исчезла.

Прежде, чем Мо Жань успел восстановить дыхание, Чу Ваньнин еще более холодным тоном задал следующий вопрос:

— Предавался ли ты разврату?

Умные люди учатся на своих ошибках. Раз уж он не смог выдержать на первом вопросе, то сейчас не стоило и пытаться. На этот раз Мо Жань не собирался сопротивляться, так что, как только резкая боль пронзила его, тут же закричал:

— Да! Да! Да! Да! Учитель, хватит! Больше не надо!

Лицо стоящего в стороне Сюэ Мэна даже позеленело. Содрогнувшись от отвращения, он пробормотал:

— Ты… ты… как ты мог? Этот Жун Цзю, он ведь мужчина. Ты в самом деле...

Но на него никто не обратил внимания. Золотистый свет Тяньвэнь медленно угас. Пытаясь восстановить дыхание, Мо Жань отчаянно хватал ртом воздух. Он был таким мокрым, словно его только что вытащили из воды, губы все еще тряслись, а лицо было белым, как бумага. Повалившись на землю, он никак не мог собраться с силами, чтобы подняться.

Сквозь мокрые ресницы и застилающий глаза пот, он с трудом мог различить расплывчатый силуэт Чу Ваньнина, который со своим сапфирово-синим нефритовым венцом и свисающими до земли широкими рукавами белоснежных одежд, как всегда, выглядел сошедшим с небес небожителем.

И тут волна ненависти захлестнула его сердце...

«Чу Ваньнин, ты все такой же безжалостный! То, как этот достопочтенный относился к тебе в прошлой жизни, ты заслужил! Сколько бы жизней ты ни прожил, меня будет тошнить от одного твоего вида! Ебал я тебя и всех твоих предков до восемнадцатого колена!»

Чу Ваньнин, конечно, и знать не знал, что его озлобленный ученик замыслил жестко выебать не только его, но и все восемнадцать поколений его предков. С самым мрачным видом какое-то время он просто молча стоял на том же месте, прежде чем позвал:

— Сюэ Мэн.

Сюэ Мэн, конечно, слышал, что в последнее время среди богатых купцов и золотой молодежи распространилась мода на однополую любовь. Следуя этому дурному поветрию, многие мужчины, исключительно ради получения нового опыта и свежих ощущений, не брезговали посещать мужчин-проституток. Однако столкнувшись с таким лицом к лицу, теперь он никак не мог переварить это. Замешкавшись, он все же смог взять себя в руки:

— Учитель, ваш ученик здесь.

— Мо Жань нарушил все три основных заповеди[6]: он обманывал, был алчен и предавался разврату. Для покаяния сопроводи его в Зал Яньло[7]. Завтра в семь утра на Платформе Шаньэ[8] он будет публично осужден и наказан.

[6] 三戒 sānjiě конф. три зарока: коррупция, прелюбодеяние, обман; также известны как три запрета/обета: отказ от женщин — в молодости, от борьбы — в зрелости, от стяжательства — в старости.

[7] 阎罗 yánluó яньло — миф. Яма (владыка ада, верховный судья потустороннего мира).

[8] 善恶台 shàn’è tái шаньэ тай; где 善恶 shàn’è — добродетель и порок; 台 tái тай — башня, арена, трибуна.

Сюэ Мэн испугался:

— А? Что?! Публичное наказание?

Публичному наказанию подвергались люди, совершившие тяжкое преступление против морали и духовной школы. Перед всеми членами ордена, включая главу, старейшин, учеников и даже посудомоек с кухни, отступника вытаскивали на помост и, предав огласке его преступление, тут же прилюдно наказывали.