Читаем Хармс Даниил полностью

Хармс Даниил

Был он тощь высок и строенвзглядом женщин привлекалел по-барски и порой онизумительно икал.ну она была попрощетоже стройна и тонкадухом немка, с виду мощиростом в верх до потолка.раз в писательской столовойдве склонились головыподовившись лбом коровыоба умерли увы.но забыть они могли лидруг про друга? Это вра —ки! Покойники в могилеоба встретились УраТут она сказала: Божекак покойник пропищави в могиле ты всё тожетак-же гнусен и прыщавон ответил зеленея:дух свободен от прыщейты-же стала лишь длиннееи глупея и тощей.Но она сказала: Знаешьбудь рябым и будь немымбудь бесплотным понимаешьты мне душка м м мО! вскричал он. Ты мне душка!Что за чудный оборот!Ты царица! ты индюшка«Аромат» наоборот!И всю ночь соседний прахлежа пристально в гробуслышал будто бы в рукахтерли пшенную крупу.

<Ноябрь 1930>

<p>* * *</p><empty-line></empty-line>Неужели это фонПантелей сказал угрюмонеужели это понКаблуков сказал увына плечах его виселотри десятых головыПантелей вскричал урчане губите этот ландышя племянник сюргучая висел прибит к воламте паслись на Москворечьивдруг жестянка пополамО промолвил Каблуковсунув лампу под кроватья конечно не таковГусто кругло полно вратьВсё похоже на ковыльпрокричала громко мать.Каблуков сказал увына плечах его виселотри десятых головы.Тут вошла его женас петухом на подбородкев сапоги наряженаКаблуков сказал ги гиты не думай о платенцахты себя поберегиза окошком хлопал ветер парусинв это время из комодавышел заяц керосинПантелей сказал пупупод ногами Пантелеявсе увидели крупуКаблуков сказал увына плечах его виселотри десятых головымать воскликнула ва вавместо рук её болталисьголубые рукава.А жена сказала хомвсе увидели внезапноподбородок с петухом.

Ноябрь <1930>

<p>Он и Мельница</p><empty-line></empty-line>

Он

— Простите, где дорога в Клонки?

Мельница

— Не знаю,шум воды отбил мне память.

Он

— Я вижу путь железной конки.Где остановка?

Мельница

— Под липой.Там даже мой отец сломал себе ногу.

Он

— Вот ловко!