Харами

— Что, опять безобразия нарушать собрался? — не очень дружелюбно встретил я его. — Лучше скажи, почему никто в великий поход не собирается?

— А не будет никакого похода, — пробурчал Леонид, заряжая подствольник. — Вчера Дагестанову передали приказ об отмене.

— Ну и слава Богу! Целее будем! — вчерашний энтузиазм вылетел из меня напрочь.

На трезвую голову вся эта затея с походом выглядела ужасным издевательством: голой жопой на колючую проволоку. Мне, честно говоря, было бы жалко Сэма, если бы ему пришлось идти выполнять этот дурацкий приказ. Что, спрашивается, трогать мирную банду? Ну, сидят в Макажое — починяют примус. Ну и что?!

Минут на пять мысли в моей голове застыли. Это замполит открыл ураганный огонь. Я бессмысленно смотрел на его дергающийся автомат, и думал только одно — когда же это все закончится?

Наш блок продолжал мирно спать. Издевательства Косача над тишиной никого, по-видимому, не разбудили.

Собственно говоря, уже можно было и привыкнуть.

Внезапно пальба прекратилась. Косач повернул ко мне усталое лицо свое и неожиданно, как-то ни к месту, сказал:

— На втором блоке замена. Приехали Молчанов, Гаджиханов, Аманат и Дадаш.

Меня словно подбросило: приехал Молчанов! Игорь Молчанов! Мой самый большой друг после Васи.

Кажется, жизнь только начинается…

Однако началось все не с приезда Игоря, а с устранения недостатков, замеченных ростовской комиссией.

Часть нашего блока надо было перевести на утес. Лебедев подошел к этому процессу творчески. Он просто спросил у Маркелова, с кем бы тому хотелось оказаться на новом миниблоке вместе.

Маркелов думал не слишком долго.

— Поленый, — начал он перечислять, — Гусебов и…

— И все, — оборвал его капитан, — вас троих там хватит за глаза. Позови мне Поленого.

Быстро подошедшему Сэму были поставлены следующие задачи:

— Оставишь одно орудие Рацу, а у него заберешь один миномет с расчетом. Один «Урал» оставь здесь, а второй забирай с собой. За продуктами будете ездить сами… Гусебов пусть ездит.

Узнав, что Сэм заберет у нас один «поднос» и трех человек, я тут же предложил Вася отправить с Богом и отеческим напутствием наверх Крикунова, Костенко и Зерниева. Вася в сомнении покачал головой:

— Стоит ли обоих командиров орудий отправлять?

— Стоит! Стоит, — продолжал я его убеждать, тщетно пытаясь придать своему голосу некую мефистофельскую искорку. — Там же Маркелов будет. Он их нам воспитает. Они нас потом ценить будут. И все такое…

Вася все-таки неуверенно молчал. По его глазам я понял — колеблется.

— Блин, Вася! — зашипел я, — что им тут делать? Мы прекрасно без них обойдемся. Зато не надо будет трястись, что они какую-нибудь подлянку в любой момент нам соорудят.

По-видимому, Рац что-то вспомнил, потому что неуверенность из его глаз исчезла. Он решительно мотнул головой:

— Согласен. Пусть катятся…

У меня, в принципе, была некоторая неуверенность в том, согласиться ли Крикунов ехать на один блок с Маркеловым? Вот упрется рогом, и все! Хоть убей его!

Но он как-то пропустил этот момент, и был очень рад той компании, в которую попал. Разобрали и погрузили им миномет Папен, Рамир и Пимон. Те же лица сняли палатку и добавили ее к миномету. Я с усмешкой смотрел на этот процесс, и думал: как же наши сержанты будут у Сэма разбираться, кто из них что должен делать? Ну, понятно, что Костенко будет главный. А вот кто из двух других бойцов подомнет один другого — вопрос? И довольно интересный.

Вася вернулся от Сэма — принимал орудие с расчетом. Он сказал, что бойцы нормальные, самостоятельные, и смотреть за ними особо нечего. Единственное, что их кормежка и прочая бытовка теперь будут на нашей совести.

— Строго говоря, — ответил я на это Рацу, — они и при Сэме отличались большой самостоятельностью. Он только говорил, что ему нужно, а как это сделать, они думали сами. Так что особо за них беспокоиться нечего. А вот насчет второй палатки надо бы подумать. Основа-то осталась — надо только верх заменить.

Вася наморщил лоб, потом засмеялся и быстро ушел в сторону штаба.

Через пять минут он вернулся с палаткой! Глаза у меня округлились, и я только просипел:

— Откуда?

— Вчера привезли от Ахмеда, — ответил Вася, — я заказывал через Магу.

Милый, добрый прапорщик! Даже здесь, высоко в горах я ощущал на себе всю силу его человеколюбия. Глаза мои увлажнились. Вася был тоже тронут, он похлопал меня по плечу и смущенно проговорил:

— Ну будет, будет…

Он еще потоптался немного, а затем, будто очнувшись, крикнул:

— Папен!

Негритянин, чертыхаясь, вылез из палатки. На его щеках отпечатались комья земли, на которых он спал.

— Вот что, сибиряк! — сказал Вася, — поднимай…

— Я дальневосточник! — пискнул Папен.

Мы с Васей в недоумении посмотрели сначала друг на друга, а затем на него.

— Ты еще будешь командира перебивать?! — заорал Рац, схватив Папена за ухо и выкручивая его.

— Нет! — завопил негритянин.

— Так вот! Сибиряк! — сурово сказал Вася, — поднимай своих друзей и давай ставить палатку… Вот она.