Характерник

Пока начальство «думает», лазутчиков отправили отдыхать. Срочных дел в ближайшие дни не предвидится, а как что-то появится, так вызовут. Но Иван прекрасно понимал, что его «срочное дело» начнется очень скоро. В Константинополь, то бишь Истанбул, нужно попасть до наступления осенних штормов в Черном море. А это значит, что времени осталось немного. Дома его близкие даже не подозревают о том, что ему предстоит. Про друзей и знакомых и речи нет. Для всех он и Матвей Колюжный отправятся в Запорожскую Сечь. Нельзя оставлять никаких следов, чтобы могли заподозрить иное. Ни для турецких подсылов, ни для людей московского воеводы. Да и для казачьей старшины тоже. Уж очень некоторые ее представители с воеводой московским Иваном Большим шашни водят.

Несколько дней Ивана никто не беспокоил. Опытный человек мог понять, что началась подготовка к походу, поскольку скрыть такое невозможно. И понимали. Московские служилые люди всячески пытались вызвать казаков на откровенность, даже устраивая застолья за свой счет, да только толку от этого было немного. Слухи ходили самые противоречивые. То о предстоящем походе на Темрюк, то на Керчь, а то и на Константинополь! Про Константинополь, конечно, никто не верил, но вот Керчь и Темрюк были вполне реальными целями. Поскольку лазутчиков не трогали, это наводило Ивана на мысль, что войсковой атаман намеренно допускает утечку сведений в Азов. Хотя, там уже должны были с большой осторожностью относиться к получаемой из Черкасска информации. Дураками турки никогда не были, надо отдать им должное.

И вот в один из вечеров, когда Иван уже управился с домашними делами, и был занят рассказыванием очередных баек своим младшим братьям, к ним заглянул Матвей Колюжный. Побеседовал с ним и с родителями, и в конце разговора велел прийти к нему следующим утром. Хоть он ничего конкретного и не сказал, но Иван понял — время пришло. Скоро он покинет отчий дом. И неизвестно, когда вернется обратно. Очевидно, мать все же почувствовала, что-то, и когда Матвей ушел, спросила прямо.

— Сынок, понимаю, что все равно правду не скажешь. Но там хоть безопасно?

— Где, мама?!

— Там, куда ты отправишься?

— Мама, ну зачем ты понапрасну беспокоишься? Я ведь толмач и писарь, меня в бой не посылают!

— Догадываюсь, какой ты толмач… Запомни, Ваня, слову османа верить можно. Если, конечно, он будет считать тебя за своего. Но никогда не верь грекам и иудеям. Продадут при первой возможности, как только им это станет выгодно…

Иван с таким утверждением спорить не собирался, хотя и по поводу твердости слова османа, данного своему соплеменнику, у него тоже были большие сомнения. Хочешь выжить среди врагов — не верь никому. Так его учил Матвей. А уж старый казак-характерник знал жизнь, как никто другой. Кое-как успокоив мать, все же задумался. Если она что-то почувствовала, то могут найтись и другие. Никогда нельзя считать противника глупее себя.

На следующее утро отправился в дом к своему наставнику, застав того не в духе. Матвей не стал делать тайны по поводу причины своего отвратительного настроения, и сходу огорошил.

— Был я вчера у войскового атамана. Так вот, Ваня, понравилось ему, как ты в турецкие крепости пролазишь. Хочет снова тебя на это дело подрядить.

— Но куда, дядько Матвей? В Азов? Так я там и так недавно побывал. Ничего сложного.

— Нет, не в Азов… В Керчь.

— В Керчь?!

— Да, в Керчь. Пришла пора нам с тобой к туркам в гости отправиться. Но получилось так, что я пока что отправиться не могу. Придется тебе одному добираться до Керчи, и ждать меня там.

— А почему здесь нельзя подождать?

— Нельзя, Ваня. Поверь на слово. Уж очень нехорошая возня вокруг тебя поднялась. И чем скорее ты исчезнешь, тем лучше. Соваться в Истанбул в одиночку тебе нельзя. Поэтому, будешь ждать меня в Керчи. Деньги у тебя будут, но не свети их понапрасну.

— А как я в Керчь попаду, чтобы подозрений не вызвать? Ведь когда мы пришли в Кафу на фелуке, и выдали себя за купцов, то долго там стоять не собирались. А здесь, как я понял, мне придется тебя довольно долго ждать?