Характерник

Иван очень удивился, но спорить не стал. Тем более, ему вполне доходчиво разъяснили, что именно от них требуется. Отказываться и пытаться спорить — себе дороже. Остается лишь выторговать себе максимально возможные преференции при таком раскладе, как говорят в Европе. По крайней мере хорошо уже то, что их не стали брать за шкирку, как фактически попавшихся с поличным контрабандистов, а лишь мягко намекнули на нехорошие последствия, если только они вздумают вести себя «неправильно». Но, как говорится, здесь дурных нема. Все всё прекрасно поняли. Поэтому, пока что придется послужить под знаменами повелителя правоверных, а дальше видно будет. Поглядим еще, что начальство скажет. А то, неровен час, предложат такое, о чем тайный подсыл даже и мечтать не смеет. Ибо то, что невыгодно для вольного контрабандиста, может оказаться очень заманчивым для разведчика, пытающегося добраться до вражеских секретов. Не стоит забывать, какая у него основная цель…

Деваться было некуда, поэтому погрузку оставшихся трофеев прекратили, и начали постановку парусов, отойдя от «Марии Магдалины». Впрочем, бросать ее не собирались. Шлюпка с турецкого фрегата, на корме которого удалось прочесть название «Хамидие», вернулась обратно, и доставила еще одну группу янычар и матросов, которые тут же занялись «Марией Магдалиной». Очевидно, турки все же решили наложить лапу на оба корабля, хотя один представлял из себя жалкое зрелище. Пленных пиратов оставили на борту, Рауф собирался передать их на флагман. Средиземноморская эскадра османского флота, тем временем, уже заходила в бухту Ватика. Туда же направилась и «Кирлангич». Янычары приглядывали за действиями ее команды, но придраться было не к чему. Новоявленный молодой, да ранний капитан полностью проникся важностью текущего момента, и не пытался протестовать, призывая в свидетели творящихся безобразий самого Аллаха, а команда четко и быстро выполняла его распоряжения, не пытаясь не то, что бунтовать, а даже открыто выражать свое недовольство. Что не укрылось от Рауфа, весьма удивившегося такой дисциплине на невоенном, в общем-то, корабле. Но вслух янычар ничего говорить не стал, и лишь наблюдал за действиями матросов, не пытаясь вмешиваться.

Пролив Элафонисос прошли быстро, и вот он вход в бухту Ватика. Внутри еще идет постановка на якорь прибывшей эскадры. Иван решил пока лечь в дрейф, чтобы не мешать крупным кораблям. Рауф не возражал, поскольку сам понимал, что легкой небольшой шебеке гораздо легче маневрировать в ограниченной акватории бухты, чем двухдечному линейному кораблю, или фрегату. А пока выдалась свободная минута, можно как следует рассмотреть своих будущих «боевых товарищей»… Чтоб их шайтан всех к себе забрал…

Основную ударную силу эскадры составляли пять двухдечных линейных кораблей. Сюда также входили шесть фрегатов, помимо оставшегося возле «Марии Магдалины» «Хамидие», и одна шебека, предназначенная не для боя, а для разведки и посыльной службы. Что и говорить, сила немалая. В Истанбуле наконец-то всерьез задумались о создании современного флота. Недавние события по обе стороны Атлантики немало тому способствовали. Помимо граничащих со сказкой действиями флота Русской Америки, султана очень заинтересовали успешные действия «звездной» эскадры молодого флота Ирландии против английского Ройял Нэви, принципиально ничем от него не отличающегося. Тоже парусники, зависящие от ветра, в отличие от кораблей Русской Америки, однако результат их действий впечатлял. Хваленый Ройял Нэви драли в хвост и в гриву, уступая ему в численности. А на галерах, как показала практика, много не навоюешь. При встрече в открытом море они несли огромные потери от огня крупных парусных кораблей противника, сами не нанося ему заметного урона. Плюс реальная возможность бунта гребцов-невольников, которые не замедлят воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы свести счеты со своими рабовладельцами. Терять им абсолютно нечего, а выигрыш в случае успеха может быть просто сказочный — жизнь и свобода.

Все это между делом рассказал Рауф, пока Иван с интересом рассматривал открывшуюся перед ним картину. Однако, что же случилось после ухода «Кирлангич» из Истанбула? В душу янычару Иван глубоко заглядывать не стал, чтобы не насторожить. Так, если только по верхам. Узнал, что намечается что-то важное в Средиземноморье. Но янычар, даже в чине офицера, всего лишь исполнитель чужой воли. Ему отдали приказ, и он его выполняет. Командующий эскадрой — адмирал Кемаль-паша, в этом плане гораздо интереснее…