Хаос (ЛП)

Сначала я смотрю на него, потом он на меня.

— Я знаю, почему Шон не звонил тебе. — Я морщу нос, и он прикусывает губу, прежде чем выпалить последнюю часть: — Я сказал ему, чтобы он этого не делал.

Я слышу его, но не могу понять ни слова из его уст. Он сказал ему не делать этого? Он просил его не звонить мне?

Кэл начинает расхаживать по моей комнате.

— Я не мог поверить, что он взял тебя наверх и просто… что он использовал тебя. Он был выпускником, ради бога, и какой-то рок-звездой, а ты… Ты моя сестра, и ты всегда была так влюблена в него, а он просто… — Когда Кэл смотрит на меня, его черные глаза затмевает чувство вины. Я вижу её вспышку как раз перед тем, как он снова опускает взгляд в пол. — На следующий день я узнал, где он живет. Я пошел туда и…

Кэл замолкает на выдохе, и я двигаюсь ближе к краю кровати.

— И?

Глаза моего близнеца полны большего сожаления, чем я когда-либо видела в них, когда он говорит:

— Я сказал ему держаться подальше от тебя. Сказал, что, если он когда-нибудь попытается поговорить с тобой после того, что сделал… и что Мэйсон Ларсон наш старший брат, и он переломает Шону все пальцы. Я сказал Шону, что он больше никогда не сможет играть на гитаре.

Я пристально смотрю на него. Что-то в глубине моего живота закипает, и я чувствую это по тому, как кровь начинает шипеть под кожей.

— Я думал, что помогаю. Думал…

— Ты думал, что помогаешь? — шиплю я, и Кэл ломается.

— Я не думал, что ты ему небезразлична… Но, Кит, я видел, каким он был с тобой сегодня вечером, и…

— Убирайся, — приказываю я, и мой голос холодом отдается в комнате.

— Кит… — умоляет Кэл.

— Убирайся отсюда!

От моего гнева он отступает на шаг назад.

— Пожалуйста. Просто позволь мне…

— УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! — Вскакиваю с кровати и лечу прямо на него. — УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ! — кричу я ему в лицо, отталкиваю в дальний конец комнаты и тянусь за ним, чтобы отпереть дверь. Когда распахиваю ее, попадаю Кэлу в бок, и я толкаю его, пока он не оказывается в коридоре. Я снова и снова кричу ему, чтобы он убирался, пока дверь не захлопывается между нами.

Защелкиваю замок и смотрю туда, где, я уверена, лицо Кэла, и вероятно, он все еще смотрит по другую сторону, зная, что остальные жильцы дома скорее всего, вероятно, уже поднимаются наверх, чтобы потребовать, чтобы я открыла дверь и объяснилась. Но вот я уже у окна, распахиваю его и перелезаю через подоконник.

Я не думаю. Просто прыгаю. И на земле мои ноги в носках отчаянно бегут через лужайку — в темноту, мимо домов, деревьев, границ, которые я никогда не пересекала.

Я бегу, пока не иссекают силы. Пока не перестаю дышать, думать или чувствовать. Я бегу, пока не теряюсь.

А потом разваливаюсь на части.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я просыпаюсь с комаром, пытающимся заползти мне в нос, камнем, впивающимся в селезенку, и Лэти… стряхивающим муравья с бревна, на котором сидит, при этом выглядя совершенно неуместно посреди того места, где я, черт возьми, заснула прошлой ночью.

— Это не входит в мои должностные обязанности лучшего друга третьей степени, — сообщает он, его золотистые глаза совершенно серьезны, когда они поворачиваются ко мне. — На случай, если ты не заметила, — он показывает на свою винтажную футболку с Громокошками, выцветшие джинсы и ярко-розовые конверсы, — я совсем не создан для единения с природой.

Со стоном потираю свою затекшую спину и сажусь. Кожу лица стянуло от высохших на солнце слез, а спутанные черно-фиолетовые волосы превратились в настоящее гнездо, полное сухих листьев, и не сомневаюсь, что там целая армия жутких ползучих тварей. Опускаю голову и изо всех сил стараюсь пальцами расчесать волосы.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, все еще уткнувшись носом в землю. Мой голос охрип от ночных рыданий, и я слышу, как Лэти вздыхает.

— Пришел тебе на помощь? — предлагает он. — Я изображаю Робин Гуда или что-то в этом роде.

Приподнимаю бровь еще до того, как поднимаю голову.

— Робин Гуд?

— Ну, я бы с удовольствием стал твоим прекрасным принцем, — на его лице появляется веселая ухмылка, — но думаю, этот корабль давно уплыл вдоль по радуге, Спящая Катастрофа.

— Спящая Катастрофа?

Лэти хихикает, когда я вытираю пятно грязи со своей щеки.

— Ты определенно не Спящая Красавица.

Я свирепо смотрю на него, и он пожимает плечами.

— Просто рассказываю все как есть, Киттербэг. И, по-видимому, я единственный, кто это делает.

— О чем ты говоришь? — ворчу я.

У меня все болит, я устала, и голова раскалывается от каждого дуновения ветерка. Я понятия не имею, почему Лэти здесь или как он оказался здесь, но попытка выяснить это потребует размышлений, а размышления — это последнее, что я хочу делать прямо сейчас. Кажется, что события прошлой ночи были пять минут назад, и, хотя я стараюсь забыть подробности, они всплывают в памяти один за другим.

Как я кричала на Шона за столом. То, как вытолкала его за дверь. Как все уставились на меня.

Слова мамы о том, что она видела, как быстро Шон бежал за мной.

Как Кэл рассказал о том, что велел ему держаться от меня подальше.