Ханет

— Да, конечно, — ответила та, подкрепив свои слова приглашающим жестом.

— Я слыхал, нынче на арене проходят бои. Нейтан бывает на них, могу и я пойти?

— Не думала, что тебе это будет интересно, — пророкотала Миджирг, раскуривая трубку. По комнате поплыл и приятно защекотал ноздри запах табака. Сам Ханет никогда не курил, но на корабле любил сидеть рядом с мужчинами постарше, когда те по вечерам доставали табак и трубки.

— Многие гзартмы курят, — заметив, как трепещут его ноздри, добродушно пророкотала Миджирг и протянула ему трубку. — Хочешь? Хотя, пожалуй, такой табак будет крепковат для человека…

— Нет-нет, — поспешно отказался Ханет. — Мне нравится запах дыма, но и все.

— Ну что ж, нет, так нет. А что до боев, пожалуй, я и правда возьму тебя с собой послезавтра. Финальный бой стоит того, чтобы его увидеть.

— Вот спасибо вам, госпожа! — обрадованно воскликнул Ханет.

Его стремление стать хорошим гзартмой в первый же день начало давать плоды. Пожалуй, Вагга был прав. Наладить отношения с Миджирг оказалось проще, чем ему казалось прежде. Глядишь, так они скоро и о море поговорят!

Глава 15. Арена

Тилшарг провела великолепную серию ударов, победно зарычала, когда ее противница Рагжарг Широкоплечая тяжело осела на песок арены, перевела взгляд на ложу для гзартм и только потом вспомнила, что Нейтан сегодня остался в гостинице вместе с Ханетом. Вагга и Тодда, шившие наряды для приема у мэра по случаю праздника Последнего урожая, в один голос заявили, что такие сложные одежды требуют большой работы и постоянной примерки, и, если атиры хотят, чтобы они успели закончить вовремя, атэлы должны остаться дома хотя бы на один день. Пришлось уступить, хотя Тилшарг была от этого не в восторге. Прошло всего семь дней с их первой встречи с Нейтаном, а она уже не мыслила без него жизни. Все изменилось и приобрело новый смысл, даже бои. Прежде Тилшарг сражалась ради славы и уважения, чувства превосходства над соперницами, но теперь значение имела лишь гордость за нее в глазах Нейтана.

Зрители вяло порадовались успеху Тилшарг, а вот на голову Рагжарг так и сыпались упреки. Та в ответ раздраженно рычала и промокала разбитое ухо полотенцем.

— Да ты, я смотрю, разошлась пуще прежнего! Бедняга Рагж, не хотела бы я быть на ее месте! — воскликнула Миджирг, зайдя в раздевалку к победительнице. Дожидаясь, пока Тилшарг вымоется и оденется, Миджирг прикидывала, как заговорить о том, что мучило ее уже несколько дней.

«Нужно сделать это осторожно, — думала она, — а то ведь Тилшарг такая смешливая! Захохочет — и придется стерпеть, сама же напросилась. А если не спросишь, как самой найти ответ?»

Ближе, чем названная сестра у Миджирг никого не было. Старая Гуджарг, ее наставница и бывшая министрисса морских ресурсов, вряд ли одобрила бы подобный разговор. В последнее время она, впрочем, любые разговоры не одобряла, да к тому же находилась сейчас в Западном Забраге, где жила затворницей со своим аргх-гзартмой Сатиэлем. Во время последней войны Сатиэля опалило драконьим пламенем, а как известно, подобные ожоги невозможно исцелить ни обычными средствами, ни магией. И даже живительные воды из источников Забрага лишь немного сгладили рубцы. Гуджарг, конечно, было все равно, но вот Сатиэль стеснялся своего уродства. Даже Миджирг видела аргх-гзартму наставницы лишь несколько раз, а потому научиться на их примере всему, что нужно, не могла. Теперь же и вовсе было поздно — Гуджарг и ее аргх-гзартма готовились отправится в долины Аргхайна.

Миджирг задумалась о том, каково это — совершить обряд со своим единственным, прожить отведенные Удрой годы, служа ей, и готовиться к переходу? Страшно ли тем, кто покидает этот мир, или, наоборот, им не терпится начать путешествие по Великой спирали?

— О чем размышляешь, сестра? — спросила Тилшарг. Она уже успела одеться и теперь нетерпеливо похлопывала по бедру сложенными вместе вязанными перчатками.

— О Долинах Аргхайна, — ответила Миджирг и поднялась. — О том, что моей наставнице и ее агрх-гзартме остался последний год в этом мире, о том, страшно ли им.

— Я бы не стала бояться. Мать Удра не отправит своих детей в дурное место, — ответила Тилшарг. Обе дарды дотронулись до лба и груди и произнесли:

— Сердцем и разумом я с Удрой!

А потом вышли из раздевалки и направились в центр города.

Арену, в отличие от Аукционного дома, спроектировал не иноземный архитектор, а известная зодчая Забрага Гздаширг К-Небесам. Здание с множеством арок и сводов, полностью построенное из черного мрамора, выглядело строгим даже по меркам дард. Его единственным украшением служили беломраморные барельефы, тянущиеся вдоль внешних стен и разделяющие все шесть этажей. Барельефы изображали сцены из жизни первой королевы дард Згыр, последней войны, битвы с драконами, победившими армию дард, основание Забрага. Последний барельеф, находящийся выше других, был посвящен схватке между принцессами Уширг, Шадраг и Таржаг, о победе Уширг и ее коронации.