Ханет

— Не мужчины и не женщины, если по-вашему. Мы не служим Плодоносящему чреву Удры, лишь тем, кто служит Ей… Ну все, вам рано знать такое, да и времени нет! — спохватился Вагга. — Делом займемся давайте. Я расскажу потом все, что позволено, вам.

— Мы в гостинице думали, что слуги женщины, но они сказали, что слуги — это слуги. Но правильно все ж к тебе как обращаться-то, как к мужчине? Али как к женщине?

— Как к мужчине. У нас в языке есть особый род для слуг, а в вашем языке такого нет. Но ваш мужской род ближе будет, пожалуй.

— Да? А почему?

— Атэл, я все же давайте вам потом объясню, хорошо? Правда-правда, совсем времени нет у нас!

Ханет недовольно хмыкнул. Прерывать столь увлекательный разговор ему совсем не хотелось.

— Сейчас, должно быть, в ванну? — спросил он, помня о том, как во время аукциона их заставляли мыться по два — три раза на дню. Дома зимой он, конечно, не мылся так часто, но летом бегал к морю, чтобы искупаться и утром, и вечером, поэтому ничего такого в постоянном мытье не видел. Не тяжел труд, поди, не поле пахать и не в каменоломне добывать руду.

— Разумеется! Наверняка привести себя в порядок не терпится вам. И от этого простенького наряда избавиться. Атир наряды купила для вас. В восторге будете вы, уверен я.

— Как же она могла купить мне наряды, ежели купила меня самого толкмо утром? — скрестив руки на груди, спросил Ханет, изо всех сил стараясь сохранить серьезность и не прыснуть, представляя огромную огриху, любовно выбирающую ему цветастые халаты. — Может быть, она купила их просто на всякий случай? Не для меня, а для того гзартмы, которого удастся получить, а?

— Ну что такое говорите вы? — воскликнул Вагга, вытаращив на Ханета блекло-зеленые в коричневую крапинку глаза, явно шокированный подобным предположением до глубины души. Его заостренные уши зашевелились, двигаясь туда-сюда. Глядя на него, сохранять серьезность становилось все труднее.

— Конечно же, нет! Покупать никого другого не собиралась она. Если бы ей не достались вы… Хотя, что говорю я! — оборвал слуга сам себя и даже всплеснул руками, похоже, озадаченный собственной глупостью. — Возможно разве такое? Атир сразу предложила за вас… Впрочем, опять слишком разболтался я, простите. Спешить нужно нам.

Через полтора часа, Ханет стоял перед огромным — во всю стену зеркалом, облаченный в нежно-розовый шелк и бархат, расшитый серебряными нитями. Слуга перетянул ему талию широким поясом из плотной серебристой ткани, и отступил в сторону с восхищенным восклицанием.

— Атэл, нравится вам? — с ноткой самодовольства в голосе поинтересовался он.

Ханет повернулся к зеркалу одним боком, потом другим, осторожно коснулся волос, зачесанных в высокий хвост, украшенный красивой серебряной заколкой. Смешно ему уже не было. Ну, волосы — ладно, у огр и гзартм тут тоже разные прически, можно привыкнуть, что уж там, но вот розовое… просто проклятье какое-то!

— Хотите взглянуть? — Вагга тут же засуетился и подал ему небольшое зеркальце в резной оправе из кости. — К большому зеркалу спиной повернитесь. Как красиво, посмотрите!

Ханет подчинился и стал смотреть на себя, чтобы порадовать слугу. Очень уж тот старался, ну как тут скажешь, что увиденное его совершенно не радует?

— У тебя… э-э-э… золотые руки, Вагга, — вздохнул он стараясь не думать о том, что похож на разряженную куклу, которую видал как-то в витрине одной городской лавки для богатеев.

— Атэл, да будет вам! — зардевшись от удовольствия, потупился тот. Хотя, в его случае, пожалуй, стоило сказать «потемнев от удовольствия», поскольку назвать болотный цвет его щек «румянцем» просто не повернулся бы язык. — Когда времени у нас с вами побольше будет, вот тогда, что я умею, увидите!

— Хорошо… а теперь обед? — с надеждой спросил Ханет. В животе уже подсасывало от голода.

— Обед, — забрав у него зеркало и положив на столик, уставленный банками и склянками с какими-то неведомыми зельями, ответил Вагга. — С госпожой Миджирг пообедаете вы. После на прогулку отправитесь. Хозяйка довольна будет, увидев вас, надеюсь я.

— А может быть недовольна? — забеспокоился Ханет. Вот еще не хватало! Демоны с этим розовым нарядом, лучше уж так, чем еще полтора часа переодеваться. Ему не терпелось увидеть Запопье — не из окна повозки, а по-настоящему.

— Да нет, это так я! — Вагга хихикнул, прикрыв рот ладонью. — Ей не понравиться не можете вы. Раз уж в Аукционном доме, в простеньком понравились, так теперь и подавно! Будет она…

— В восторге, небось?

— Да, — очень серьезно кивнул слуга. — Именно так.

* * *

Ханет и Миджирг одновременно вошли в столовую через противоположные двери, и остановились, глядя друг на друга. Называть выражение сурового лица Миджирг восторженное, Ханет, пожалуй, не стал бы, но, кто знает? Может, восторг огр как раз и выражается насупленными бровями и выдвинутой вперед нижней челюстью? Как в таком случае выглядят их негодование или злость, думать не хотелось.