Хан

Боже…это было слишком….странно, чувственно, сладко…и совершенно неправильно! Я искала внутри себя злобу, ненависть, ярость, омерзение от происходящего. Меня нагло лапал мужчина, которого я даже не знала! А я! А что я? Млела от его прикосновений, в глубине души боясь его жестокости, но, не предпринимая даже попытки отбиться! Молодец, Аля! Кто бы мог подумать, что ты так низко падешь! Когда я попытался дернуться, чтобы порадовать собственный внутренний голос, то горячие ладони лишь сжали мою попу сильнее, придвигая к себе ближе и разъедая через отражение своими черными глазами, взгляд которых сделался опасным и хищным, словно напоминая о том, что я сама отдала себя в его руки…

Ты продала себя ему, Аля…теперь ты очередная игрушка, с которой он горазд делать все, что захочет, и когда захочет. Разве не об этом он сказал четко и ясно сегодня утром? Так что вот — получи и распишись….

Надо запомнить эту мысль, чтобы приводить себя в чувства, потому что в груди больно кольнуло, и я снова дернулась, пытаясь сбросить его ладони, как раз в тот момент, когда послышался приближающийся голос Джеки и быстрый стук ее каблучков прямиком на кухню:

— Так, третий столик заказал картошку фри и наггинсы, а на десерт клубничное мороженое, Ириска!

Я забилась в руках невозмутимого Хана, пытаясь одернуть свою юбку и убежать от него, как можно дальше, в другой конец кухни, города, планеты, а еще лучше галактики, видя, как он снова усмехнулся, отступив назад. Я отлетела на пару метров, как раз в тот момент, когда Джеки вплыла на кухню, листая свой блокнотик и сразу не заметив, что кроме нас на кухне были явно лишние. А когда узрела Хана, невозмутимо наливающего себе остатки кофе, который я варила для него и Рея, споткнулась о собственные ноги, округлив глаза в виде двух орбит.

— Э…..я….тут…

— Да, я поняла заказ…картошка фри, наггинсы и мороженое.

— Клубничное, — подсказал Хан, облокачиваясь о разделочный стол своим бедром и совершенно спокойно отпивая свой кофе из небольшого стакана, глядя на нас без каких-либо эмоций, пока Джеки заикалась, а я судорожно поправляла на себе одежду, видя, что глаза подруги становятся еще больше.

— Джеки! Я одна тут должна упахиваться, пока ты прохлаждаешься?! — от недовольного возгласа Джанет, подруга сконфуженно улыбнулась, процокав обратно в зал, но обернувшись раза 4 на нас.

— Пожалуйста, — прошептала я, глядя на Хана, который продолжал невозмутимо пить кофе, даже не поведя на меня своей бровью, — я не хочу, чтобы девочки узнали о нашей…сделке.

Мужчина лишь дернул плечом, видимо выражая этим, что ему все-равно, снова превратившись в того холодного, отрешенного и безэмоционального монстра под маской красивой внешности, полной лоска и элегантности, что казалось, будто он сейчас способен перестрелять всех людей в кафе, даже не моргнув длинными ресницами, а потом педантично вытереть руки белым платочком, выходя так, чтобы случайно не замарать свои начищенные ботинки в крови…

— Завтра в обед будь дома. Я заеду за тобой.

И снова ни единой эмоции на красивом лице и в этих бездушных черных глазах, когда Хан аккуратно поставил пустую кружку на стол, поправляя на себе идеальный пиджак и глядя на наручные часы, явно золотые, проговорил, не обращая внимания на появившуюся на кухне Джанет:

— Булочки запакуйте и подготовьте. Через 20 минут приедет мой человек и заберет их.

Оттолкнувшись от стола бедром, Хан зашагал на выход, когда я отчего то проговорила тихо и дрожа, словно пытаясь увидеть на прощанье его черные жуткие глаза, где снова не было и доли эмоций:

— Сколько булочек запаковать?

Хан не обернулся. Не одарил меня своим взглядом, кинув через плечо, и скрываясь за дверью кухни:

— Все.

— А ничего не слипнется? — хмуро покосилась ему вслед Джанет, когда двери хлопнули, оставляя нас наедине с его пряным ароматом и моей дрожью, когда я все еще ощущала прикосновение его рук на себе, — через час придут те женщины с салона, что на углу, как раз за этими булочками!

Я уже было открыла рот, чтобы сказать о том, что сейчас же поставлю в духовку новую порцию, и мы все успеем, когда забыла, про что хотела сказать, слыша за дверью холодный, скучающий голос Хана:

— Надеюсь, никому не нужно напоминать, что кафе принадлежит мне, и все долги по неоплаченным счетам, каждый из вас будет нести лично передо мной?

— Вот это правильно, — хмыкнула довольно Джанет, выглядывая в зал через приоткрытую дверь кухни, только Хана и Рея уже не было, а в зале стояла гробовая тишина, словно он сказал о том, что если кто-то сделает выдох, тот получит пулю в лоб. Хотя…вобщем то да. Так оно и было. Иметь дело с Ханом, было сродни самоубийству. Какая я оказывается отчаянная…до сих пор поверить не могу…

— Давай, Ириска, давай! Спускайся уже со своего розового облака, у нас дел по горло!