Хамелеонша

«Тварь» проворно обогнула меня, встала впереди, ощетинилась и зарычала на брата, скаля зубы и выпустив когти.

Я отпихнула Хруста назад ногой.

– Не обращай внимания. Это вульпис, он увязался за мной на прогулке, и прогнать не получилось.

Не признаваться же в собственной глупости!

– Нет проблем, сейчас прогоню! – Я выставила руку, удерживая брата, а ногой продолжала отталкивать за спину рвущегося в бой Хруста. Только этого не хватало. И так всю жизнь стою между Людо и Артуром, теперь ещё и этих двоих разнимать.

– Не надо, он безобидный. Регент сказал, что вульписы очень преданные.

Людо обжёг взглядом.

– Ах, регент сказал! Ну, это меняет дело. Тебе не приходила мысль, что он попросту приставил к тебе шпиона?

На миг я оторопела, но потом решительно тряхнула головой.

– Нет, говорю же: всё вышло случайно. Я сама…

– Что с рукой? – перебил Людо, схватил кисть и сдавил ранку, заставив меня поморщиться. – Это что, следы зубов?

Повреждённый участок выглядел неплохо, учитывая, что я не нанесла мази – только промыла. Никакой синевы, лишь небольшая припухлость вокруг. Может, слюна вульписа излечивает, как у кошек?

– Да, я испугалась, услышав возню в кустах – решила, что это крупный хищник, – и прикусила ладонь, чтобы не закричать.

Нелепое объяснение, состряпанное в спешке, но Людо, помолчав, отпустил руку.

– Твоя трусость поражает. Ладно, пусть его, скоро отвяжется.

Я никак не прокомментировала это замечание – сейчас не время выяснять отношения, – и набрала в грудь побольше воздуха.

– Не отвяжется. Я хочу оставить Хруста.

– Хруста? Хруста?! Ты уже и кличку ему дала! Ваалу, Лора, да что с тобой! – Людо стукнул по свисающей с потолка холстине, подняв облако пыли и песка, и принялся расхаживать туда-сюда, бросая на меня гневные взгляды.

– Не понимаю, почему ты так злишься! У многих здесь есть животные!

– Вот именно – здесь. Что дальше: вечерние сплетни с подружками и подарки на День инициации?

– Ты преувеличиваешь. – Я тоже уже была на грани, но сдерживалась из последних сил.

– Преувеличиваю? Взгляни на себя, на свои руки, во что превратилась! Теперь ещё и этот мешок с блохами приволокла…

– У Хруста нет блох, и что не так со мной и моими руками? – Голос, несмотря на все усилия, под конец скакнул, сорвавшись.

– Кожа, как сметана. Тебя теперь за руку не возьмёшь – выскальзывает. И сама раскоровела.

Я аж задохнулась. Кожа у меня и правда выправилась от ежедневных молочных ванночек, больше не напоминает зернистый пергамент и не вызывает желания спрятать ладони за спину, подальше от чужих глаз. И да, я поправилась на регулярной кормёжке, но ровно настолько, чтобы не греметь костями: теперь по крайней мере спать на животе не больно – тазовые кости не упираются в жёсткий матрас. И всё равно я одна из самых тощих фрейлин. Это всё мелкие несправедливые придирки!

– А тебе бы хотелось, чтобы я осталась грязной дикаркой! – в запальчивости выкрикнула я, запоздало осознав, что использовала то же слово, что и королева.

– Дикаркой ты мне больше нравилась!

– Ага, чтоб была такой же нелюдимой и озлобленной на весь мир, как ты!!

Повисла тягостная пауза.

Если б можно было, откусив себе язык, вернуть слова назад, я бы не задумываясь это сделала. Людо посмотрел так, что я почувствовала себя распоследней дрянью, молча вернулся к дальней стене, взял в руки пластину и продолжил обтёсывать её, возобновляя прерванное моим приходом занятие.

Меня мелко трясло. Я взяла вульписа на руки, вынесла за дверь и поставила на землю, прошептав:

– Подожди тут, малыш, хорошо? – Ответом был душераздирающий взгляд и жалобное поскуливание. – Нет-нет, это очень ответственная задача. Если кто-то приблизится, дашь сигнал. Вся надежда на тебя.

Вульпис оживился и принялся важно расхаживать перед дверью, высоко задирая лапы и с подозрительным прищуром поглядывая вокруг.

Я снова опустила засов и несмело подошла к Людо. Он даже не обернулся, сидя спиной.

– Какая хорошая табличка, – робко произнесла я, устраиваясь рядом на полу и заглядывая ему через плечо.

Паузу заполнило визгливое вжиканье инструмента.

– Я бы сама в жизни не справилась, пришлось бы придумывать что-то другое.

Вжик-вжик.

Я подлезла под руку, получила ладонью в лоб, но не сдалась и навалилась сзади, обняв его и прижавшись щекой к спине.

– Мне так жаль, Людо, – шмыгнула я. – Ненавижу с тобой ссориться!

Скрежет прекратился. Брат поднял свинцовую пластину округлой формы дюймов пять диаметром[52] и покрутил перед моим носом.

– Пойдёт?

– То, что нужно! – обрадовалась я окончанию бойкота.

– Ты правда так считаешь?

– Да, она идеально подходит.

– Ты правда считаешь меня озлобленным и нелюдимым? – терпеливо пояснил он, откладывая пластину и инструмент.

– Нет! Конечно, нет! Я так сказала специально, чтобы обидеть тебя. Но когда тебе плохо, мне в сто раз хуже, особенно если тебе плохо из-за меня. Пожалуйста, прости! Я не хотела тебя задеть!

– С чего ты взяла, что задела? – Он улыбнулся углом рта, искоса посмотрев на меня. – Ладно, так и быть, прощена.

Я со счастливым криком повисла у него на шее.

– А ты правда считаешь, что я раскоровела?