Халиф на час

Однажды аль-Амджад вышел на берег моря и вымыл свою одежду и, сходив в баню, надел чистое платье, а потом он вышел из бани и пошел гулять по городу. И он встретил по дороге женщину, красивую и прелестную, стройную и соразмерную, на редкость прекрасную, которой нет подобия по красоте. И, увидав аль-Амджада, женщина подняла с лица покрывало и сделала ему знак бровями и глазами, бросая на него влюбленные взоры, и произнесла такие стихи:

    Потупила я взор, увидев, что ты подходишь,
Как будто бы ты глаз солнца с небес, о стройный!

    Поистине, ты прекраснее всех представших,
Вчера был хорош, сегодня еще ты лучше.

И если б красу на пять разделить, то взял бы
Юсуф себе лишь часть, да и ту не полной.

И когда аль-Амджад услышал речи женщины, его сердце возвеселилось из-за нее, и члены его устремились к ней, и руки страстей стали играть с ним, и он произнес, указывая на нее, такие стихи:

Перед розой щек, в защиту ей, терновый шип,
Так кто ж душе внушит своей сорвать его?

Не протягивай к ней руки своей, — надолго ведь
Разгорятся войны за то, что оком взглянули мы.

Скажи же той, кто, обидя нас, соблазнила нас:
«Будь ты праведной, ты б сильней еще соблазнила нас».

    Закрывая лик, ты сбиваешь нас лишь сильней с пути,
И считаю я, что с красой такой лучше лик открыть.

    Ее лик, как солнце, не даст тебе на себя взирать;
Лишь одетое тонким облаком, оно явится.

    Исхудавшие охраняются худобой своей,
Так спросите же охранявших стан, чего ищем мы.

    Коль хотят они истребить меня, перестанут пусть
Быть врагами нам и оставят нас с этой женщиной.

    Не сразить им нас, если выступят против нас они,
Как разят глаза девы с родинкой, коль пойдут на нас.

Услышав от аль-Амджада это стихотворение, женщина испустила глубокие вздохи и произнесла, указывая на него, такие стихи:

    Стезею расставанья ты пошел, а не я пошла;
Любовь подари ты мне — пришла пора верности.

    О ты, что жемчужиной чела как заря блестишь
И ночь посылаешь нам с кудрей на висках твоих!

    Ты образу идола заставил молиться нас,
Смутив им: уже давно ты смуту зажег во мне.

    Не диво, что жар любви сжег сердце мое теперь —
Огня лишь достоин тот, кто идолам молится,

    Без денег подобных мне и даром ты продаешь,
Уж если продашь меня, так цену мою возьми.

И когда аль-Амджад услышал от нее такие слова, он спросил ее: «Ты ли придешь ко мне или я приду к тебе?» — и женщина склонила от стыда голову к земле и прочитала слова его: «Велик он! Мужчины да содержат женщин на то, в чем Аллах дал им преимущество друг перед другом». И аль-Амджад понял намек женщины и узнал, что она хочет пойти с ним туда, куда он пойдет, и решил подыскать для женщины место, но ему было стыдно идти с ней к портному, своему хозяину.

И он пошел впереди, а она — сзади, и он ходил с нею из переулка в переулок и из одного места в другое, пока женщина не устала и не спросила: «О господин, где твой дом?» — «Впереди, — отвечал аль-Амджад, — до него осталось немного». И он свернул с нею в красивый переулок и прошел (а женщина позади него) до конца переулка, и оказалось, что он не сквозной. «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» — воскликнул аль-Амджад, а затем он повел глазами вокруг себя и увидел в конце переулка большие ворота с двумя скамьями, но только ворота были заперты.