Хайдеггер

Хайдеггер допускал, что цель его философии состояла в том, чтобы сделать каждый отдельный подход к «вопросу бытия» как можно более интенсивным. Тем не менее наше понимание Dasein неизбежно зависит от индивидуальной интерпретации. Это означает необходимость изучения всей истории ошибок. Философия игнорировала и неправильно понимала вопрос бытия. Бытие не существует в какой-то «высшей» сфере. В этом смысле оно не метафизично. Такое неверное понимание началось с Платона и перешло в эпоху Средневековья. Оно сохранилось у Гуссерля в его концепции Абсолютного Бытия, которое явилось следствием «выведения за скобки» универсальной истины и чистого сознания. Но Dasein – это нечто совершенно иное. «Бытие-здесь» означает «бытие-в-мире», а не в какой-то метафизической области за его пределами. Это становится ясно, когда мы сосредоточиваемся на Dasein.

Но что именно становится ясно? В этом пункте сам Хайдеггер был вынужден признать поражение. Переживая кризис, он чувствовал, что мы пока не можем найти точного ответа, познать истину относительно Dasein. Впоследствии он выразит это ощущение в стихах:

Мы явились слишком поздно для богов
и слишком рано для Бытия.
Бытие – поэма о человеке,
которая только начинается.

А пока мы можем лишь двигаться к Dasein. Для нас, в настоящем времени, вопрос о бытии не имеет ответа. Важно движение, а не прибытие в конечный пункт. Вот главная задача мышления.

Но, если пока ответов нет, какую пользу может принести нам размышление об этом? Возможно лишь непрерывное «переформулирование» вопроса о бытии. Мы можем сосредоточиться на смысле бытия, или на истине бытия. Или мы можем сосредоточиться на области бытия (его расположении, где оно существует). Все это способно выработать понимание бытия. Хайдеггер называет подобное понимание «разомкнутостью». Этот феноменологический метод позволял видеть то, что раскрывает себя. Однако разомкнутое не сразу становится очевидным, не сразу проявляет себя. Это основа всего, что не проявляется в «бытии-здесь».

Как выясняется, «разомкнутое» не единственное, что не становится немедленно очевидным. Для многих, кто пробовал читать Хайдеггера, не было очевидным, о чем вообще идет речь. К счастью, сам Хайдеггер знал об этой трудности и стремился как-то ее разрешить. Чтобы пояснить свои рассуждения, он прибегает к характерной для него простой деревенской метафоре. Его метод осмысления вопроса бытия, говорит он, похож на расчистку поляны в лесу. Немецкое слово Lichtung означает «поляна», но в нем также содержится слово Licht, то есть «свет». Мы должны пролить свет на расчищенную землю, которая прячется за очевидным. Мы обнажаем основу, которая таким образом «размыкается».

Но тут даже Хайдеггер испытывал трудности. Размыкая сокрытое бытие, мы его раскрываем. То, что раскрыто, он называет aletheia. Это древнегреческое слово переводится как «истина», но у него также есть значение «незабвение» или «несокрытость». Однако, по мнению Хайдеггера, именно эта несокрытость порождает сокрытие. Как это может быть? Раскрывая, мы в каком-то смысле проявляем бытие и в то же время скрываем все остальные его возможности. Выбирая одно раскрытие, мы исключаем все остальные возможные раскрытия. Это объясняет, каким образом бытие может иметь историю, хотя это необязательно история прогресса. То, что древние греки раскрыли о бытии, теперь потеряно для нас в технологическом раскрытии бытия. Наша несокрытость привела к сокрытию.