Хайд

Юбка ужасно мешала продвижению – постоянно попадала под колени, заставляя терять равновесие. Она чувствовала, как рвется ткань, цепляясь за острые края растрескавшихся плит пола, и каменная крошка впивается ей в кожу. В какой-то момент она с удивлением заметила, что злость начала вытеснять страх, нахлынувший на нее при мысли о заточении в полной тьме. Появилась твердая решимость вырваться из плена, одержать верх над тем, кто бросил ее во мрак, и снова занять свое место в мире света.

И вдруг она почувствовала, что проваливается вперед и вниз. Элспет обследовала темное пространство уже не так нерешительно, как поначалу, – ей не терпелось найти выход, и она ползла довольно проворно. Протянутые руки должны были упереться в плиту пола, но не встретили никакого сопротивления. На миг девушку охватила слепая паника, а потом ладони все-таки столкнулись с чем-то твердым – под ними снова был камень, но эта плита оказалась на шесть-семь дюймов ниже. Элспет осторожно ощупала темноту чуть дальше и обнаружила еще один провал примерно на тот же уровень.

Это были ступеньки.

Опираясь на стену, Элспет поднялась на ноги и медленно выпрямила спину – она не знала высоту потолка у себя над головой: это мог быть низкий настил угольной шахты или свод собора. Когда девушка убедилась, что может стоять прямо, не упираясь в потолок макушкой, она осмелилась опустить ногу на ступеньку – сделала первый шаг.

Затем второй. И третий.

Глава 28

Эдвард Хайд хорошо выспался. Непривычно хорошо. В его спящее сознание не проникали видения ни из реального мира, ни из иного, и проснулся он свежим, с новыми силами – ничего подобного капитан не испытывал месяцами, даже годами. И поскольку этой ночью обошлось без сновидений, призраки убитых детей не мерещились ему на границе перехода к бодрствованию.

Умывался и одевался он бодро, с непривычным ощущением ясности ума и легкости движений. Мимоходом задался вопросом, откуда такие перемены – неужели дело и правда в том, что он вот уже несколько дней не принимал прописанные препараты? А если причина именно в этом, тогда что за игру затеял с ним Сэмюэл Портеус?

За завтраком Хайд пролистал свою записную книжку.

В расследовании появилось несколько зацепок, и нужно было все проверить. Накануне он еще раз перечитал отчет, составленный для Джеймса Локвуда частным сыщиком Фаркарсоном. К частным сыщикам Хайд относился с пренебрежением и списал бы Фаркарсона со счетов как служащего универмага, а значит, человека некомпетентного, однако должен был признать, что отчет был составлен методично и вполне профессионально. Жаль только, не удалось поговорить с этим сыщиком лично – его не было в квартире, служившей ему и жилищем, и рабочим кабинетом, когда Хайд и Поллок приехали по адресу в Стокбридже, северном пригороде.

Зато их стук в дверь Фаркарсона услышала соседка с верхнего этажа – строгая дама средних лет. Она долго изучала служебные удостоверения обоих полицейских, прежде чем согласилась ответить на их вопросы. Оказалось, это владелица всего жилого дома, и мистер Фаркарсон – ее квартиросъемщик, причем один из лучших. Еще она сообщила, что по работе ему приходится часто уезжать из города, порой надолго, и сейчас он снова в отлучке. Пару недель назад Фаркарсон оставил ей конверт с арендной платой за весь следующий месяц и запиской, в которой говорилось, что он будет отсутствовать по делам некоторое время. «Вы знаете, куда Фаркарсон поехал? Он не оставил адреса, по которому с ним можно связаться?» – спросил Поллок. «Я не общалась с мистером Фаркарсоном лично перед его отъездом, – пояснила домовладелица. – Он, как обычно, бросил конверт в почтовый ящик».

В очередной раз просматривая свои записи об этом разговоре, Хайд удивлялся тому, как мало его раздосадовала невозможность побеседовать с частным сыщиком, как безмятежен и ясен его разум. Он решил, что нужно еще раз потолковать с Сэмюэлом Портеусом и все-таки добиться от него полного списка компонентов микстуры – что он туда такое намешал, без чего у пациента так резко улучшилось самочувствие.

Было и еще одно дело, которым Хайд намеревался заняться: он поймал себя на том, что все чаще думает о Келли Бёрр. В собственных чувствах к ней он не сомневался, но до сих пор абсолютно исключал малейшую вероятность, что мисс Бёрр могут заинтересовать романтические отношения с таким человеком, как он. Однако теперь, когда в его голове воцарилась кристальная ясность, все казалось возможным – и он решил пригласить Келли Бёрр на чашечку чая.

Хайд уже помыл посуду после завтрака, когда у входной двери залился паническим звоном колокольчик. Часы показывали семь пятнадцать – было слишком рано для Маккинли, констебля-кучера, да и не стал бы он звонить, ибо всегда дожидался Хайда у края тротуара перед домом.

Капитан поспешил в холл, распахнул уличную дверь – за порогом стояли Питер Маккендлесс и Уилли Демпстер.

– В чем дело? – спросил Хайд.

– Вам нужно проехать с нами, сэр. Приказ главного констебля Ринтула, – сказал Маккендлесс.