Хайд

– Похоже, – согласился Хайд. – Мотив убийства мы пока не установили, но я боюсь, что это мог быть символический акт, судя по тому, в каком виде мы нашли труп. Однако цель моего визита связана не с убийцей, а с жертвой. Нам ничего не известно о личности повешенного – никто не подавал в полицию заявления о пропавшем родственнике или знакомом, чье описание соответствовало бы этому мужчине. Зато у меня есть предположение, что он мог быть солдатом или, по крайней мере, когда-то служил в армии.

– И ты хочешь, чтобы я проверил, не пропал ли у нас кто-то из гарнизона? Прикажу провосту[30] этим заняться.

– Я надеялся, ты покажешь подчиненным вот это…

Хайд открыл кожаный портфель, лежавший у него на коленях, и достал две фотографические карточки – на каждой был посмертный портрет повешенного мужчины.

– Это он и есть? – Лоусон пару секунд рассматривал снимок. – Боюсь, мне он не знаком, но это еще ничего не значит – у нас здесь пятьсот человек личного состава. Можно мне взять обе карточки на время?

Хайд кивнул. Лоусон указал на нетронутый бокал виски перед капитаном:

– Я смотрю, ты все такой же трезвенник, Эдвард. – Он подозвал дежурного и заказал два кофе, сваренных «как обычно». – Одну карточку отдам провосту, вторую – уоррент-офицеру[31] Макаллистеру. Макаллистер знает обо всех и обо всем.

– Благодарю, Аллан. – Хайд кивнул. – Как ты тут, обвыкся? В замке, я имею в виду.

– Да в общем неплохо устроился, – отозвался Лоусон, но в его тоне слышалась досада. – Я полевой офицер, мне вся эта парадная мишура поперек горла, конечно, и, видит Бог, империи сейчас повсюду нужны боеспособные войска, да вот только надоело мне быть оловянным солдатиком. – Он тяжело вздохнул. – Империя слишком широко расползлась, Эдвард. Этот очередной акт о приостановке конституционных гарантий Ирландии, постоянное развертывание сил в Египте, переброска резервов в Болгарию и вдобавок ко всему бешеная спешка нахватать в Африке как можно больше земель, пока до них не добрались французы с бельгийцами… А фенианская кампания по бомбометанию? Нам, похоже, из-за них скоро придется ставить солдат под ружье на своих же, британских, улицах. Два взрыва в Глазго за нынешний год – кельтское братство как с цепи сорвалось. А Индия? Впрочем, ты и на собственном опыте знаешь, какая это пороховая бочка…

Дежурный вернулся с кофейником, двумя чашками и кувшинчиком сливок, разлил по чашкам густую тягучую темную жидкость, и воздух наполнился ароматом, напоминающим ореховый. Хайд рассмеялся:

– Стало быть, ты по-прежнему питаешь пристрастие к кофе с цикорием? Я такого ни разу не пил после Индии.

– А я с собой из Индии привез только два подарочка – лагерный цикорий и малярию.

– Даже не знаю, что хуже, – хмыкнул Хайд, но его улыбка сразу исчезла. – Значит, ты привез оттуда только это? И тебе не случается задумываться о прошлом, Аллан? О том, что мы наделали в Индии?

– Нет, – отрезал Лоусон с горячностью человека, который пытается обмануть самого себя. – Нет, не случается. Я предпочитаю не зацикливаться на таких вещах. Что сделано, то сделано. Да и к тому же мы тогда были другими. Там был другой мир, и мы вели себя по-другому, не так, как здесь и сейчас.

– И это нас оправдывает? – спросил Хайд.

– Мне не нужны оправдания. Мы выполняли свой долг, были солдатами. – Лоусон опять вздохнул. – Дружище, в самом деле, выброси ты прошлое из головы.

– Не могу, – мрачно сказал Хайд. – Там я открыл такую сторону собственной натуры, о которой предпочел бы не знать. Кое-что из того, что мы там делали… Не могу я это выбросить из головы.

– Ты был хорошим солдатом, Эдвард, отличным офицером. Ты делал только то, что от тебя требовали королева и отечество. Порой эти требования, не могу не признать, были слишком тягостными, неприятными… – Лоусон перевел дух, изобразил подобие улыбки и дружески похлопал Хайда по могучему плечу. – Давай-ка лучше потолкуем о настоящем, раз прошлое тебя так удручает. Как успехи в битвах с криминальным миром на просторах нашего сказочного города?..

Хайд с Лоусоном еще полчаса беседовали о том о сем, под конец комендант замка пообещал немедленно сообщить, если кто-то из гарнизона опознает повешенного по фотокарточке, и тот же сержант-знамёнщик проводил гостя до КПП. Когда перед ним открывались ворота, Хайд вдруг замешкался, заставив сержанта нахмуриться, затем совладал с собой, улыбнулся провожатому в знак благодарности и вышел на замковую эспланаду.

Усаживаясь в ожидавший его хэнсом[32] полицейский думал о причине, по которой он замешкался у ворот: когда сержант-знамёнщик вытянул руку, открывая створку, Хайд заметил небольшой темный рисунок у него на запястье. Татуировку.

Уже знакомую ему.

Глава 15