Кесарево сечение

– Это не все, Петр Янович, увы, далеко не все, – произнес я доверительно, – Ведь этот вы, сидящий в виртуальной среде, завербован Асеевым, и работает против нас. Он знает то же, что и вы, умеет интриговать, и политиковать. Совместно с ним там же сидят Олег Олегович и присутствующий здесь Владимир Корнеевич. А также Македонский, Христос, и "далее везде". Там за круглым столом собрались все выдающиеся мыслители прошлого, включая Лапласа и Спинозу. И как вы теперь расцениваете наши шансы против них?

– Н-ну, ты дал!.. – Гиря обвел взглядом присутствующих. – Я понимаю – гипотеза. Но людей-то зачем пугать?!

– А куда деваться, Петя, – с ноткой ехидства в голосе произнес Сюняев. – "Ты этого хотел, Жорж Данден"!

– Да не хотел я ничего такого! Это же чистый сюжет фильма ужасов! Договорились мы тут до чертиков… Все, расходимся по домам!

– Не нервничай, Петя. Надо просто сесть и все хорошенько обдумать.

– Правильно. Вот тебе я и поручаю: садись и все обдумай, благо есть чем… Володя, надеюсь, между нами теперь установилось полное взаимопонимание. Больше в отношении тебя я никакой политики проводить не намерен – имей это в виду. Постарайся быть все время у меня под рукой, или хотя бы доступным по связи – ты мне будешь нужен. А пока займись с Вовкой – нам надо в приватном порядке выяснить что-нибудь полезное про эту комету и аварийные КК. Что там происходит с их траекториями и двигательными установками? Возьми это на себя – Куропаткина, если он что-то добудет, я переадресую… Глеб, я временно дезавуирую свое предыдущее указание.

– Петр Янович, у меня в голове целая обойма ваших указаний. Уточните, какое именно вы изволили дезавуировать?

– А! – сказал Гиря, переглядываясь с Сюняевым. – Каков кадр! Этот решает все. Ведь он что делает, подлец! Он все мои ценные указания складывает у себя в голове. А для чего? Он ждет, пока я выдохнусь, а потом сядет вот сюда, – он ткнул пальцем в стол, – и будет давать мои же указания нам с тобой. Погоди, он еще и Володе даст указания, хотя тот, по выражению классика, "свободный художник и холодный философ".

Я, как мне показалось, скромно потупил взор. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я старался…

На Гирю это не произвело никакого впечатления. Он продолжил, не сбавляя темпа:

– Глеб, я дезавуировал указание насчет делегирования всех своих полномочий. Теперь понятно, что все ты не потянешь. Поэтому ты займешься конкретикой, а я займусь политикой. Во-первых, свяжись с Карпентером – мне нужно знать местонахождение Асеева. Во-вторых, разберись с нашим нелегалом Васей и стимулируй его деятельность всеми доступными методами. А в-третьих, попробуй аккуратно навести справки, кто такой этот рыжий Бодун? Где он подвизался до сих пор? Ну и сам пошевели мозгами, что еще можно предпринять. Хотя, конечно, предпринять-то особенно нечего. Нужна информация, а она лежит по всяким закуткам… И все это – время, время!.. А у меня есть ощущение, что большим запасом времени мы не располагаем. Механизм запущен и набирает обороты. Все причастные насторожились и притаились. – Гиря умолк, сделал движение головой, словно у него болела шейная мышца, и он ее растягивает, а потом добавил: – Еще один вопрос не дает мне покоя: чем "Челленджер" отличается от всех прочих судов?

– А я знаю, чем он отличается, – сказал Сюняев. – Это не обычный рейсовый лайнер, а экспедиционное судно. Прекрасно оборудованные лаборатории – весь левый корпус забит аппаратурой. Мало того, "Челленджер" – мобильная обсерватория.

– И что, там есть радиотелескоп?

– Все есть. Оптика, ультрафиолет, рентген и радиотелескоп с базой на длине корпуса.

– Ага-а…, – Гиря задумался. – Тогда я, кажется, знаю, для чего он мне может понадобиться… Валерочка, родной, извини, но я опять должен передать тебе бразды правления. Я понимаю, что это трудно – а кому сейчас легко?! Ты сядешь здесь, будешь имитировать грозу в начале мая, и бить всех по макушкам, не стесняясь выражений. Ну, и, разумеется, указание думать остается в силе.

– И когда?

– С завтрашнего дня.

– Что за срочность? Ты куда-то убываешь?