Кержак

— А власти кто? Здесь и на астероидах?

— На каждой станции свой Совет, они вместе входят в Союз Хилла, включая остатки шахтеров. Это все, у кого ремонтные доки в собственности, гидропонные фермы и остальное. Станции по номерам считают. Наша пятая. Шестая после аварии заброшена, на седьмой тоже почти никого не осталось. Когда мои родители поженились, на пятерке жило около ста тысяч. Сейчас едва ли десять наберется. Да и на всех станциях — народу все меньше. Пассажирский чартер раз в год приходит, на нем вербовщики желающих выдергивают.

— И везде такая разруха?

— Почти. Хотя Отстойник — он совсем для бомжей, кто ничего толком не умеет. Но здесь тысячи полторы, вряд ли больше. Просто не прокормиться.

— А дальше?

— Первые четыре делали по старому проекту, они на бублик похожи. С пятой по седьмую — уже на основе силового каркаса. Вроде бы приволокли остовы кораблей для колонизации, которые после внедрения новых двигателей забросили и продали за бесценок. Поэтому нос — это Чистые или Центральные районы. Там реакторная зона, рядом фермы. Дальше идут доки, заводские цеха и прочее. Между ними и кормой — Предбанник. Типа карантинной зоны. Там раньше контрабандистов было много, но сейчас почти все захирело. Торговли особой нет, грузов тоже. Но до сих пор именно там самые крутые банды. Ну и потом уже мы — Отстойник. От жилой зоны и до остатков дюз. Кстати, там же излучатели стоят, на которые хладагент гонят. Если бы не коллекторы, Отстойник вымерз бы давно. Живем за счет того, что Чистым приходится коммуникации в рабочем состоянии поддерживать, чтобы самим не сдохнуть.

— И в Центр нам не пройти?

— Почему? Можно, туда пускают. Только на воротах платить надо. И чтобы комм рабочий был, через него тебя мониторят, с него же проплаты делать. День доступа в Чистые — один кредит. Жилье снять — десятку или больше. Обед — пара кредитов или дороже. Почти убитый коммуникатор — от сотни и выше. А кредит — это много. У нас, чтобы один заработать, надо неделю горбатиться, если не больше. Деньги — они для богатых, Иван. Мы же здесь за счет обмена выживаем. Все дерьмо, что богатым не нужно — сюда сваливают. Что переработать нельзя и крошки полезные не добыть — это уже прессуется и еще дальше, в гравипушки на корме. Оттуда пакетами отстреливают на планету, чтобы в атмосфере сгорело. Ну и шахтеры периодически поставляют замороженный лед, с него воду получают и кислород.

— Переплавить мусор не пробовали?

— Зачем? Старший, ты соображаешь плохо. Здесь столько железа бесхозного на станциях, что хватит на десятки тысяч жителей. Но их — нет. Просто нет. Уехали, кто мог. Остальные бултыхаются, как дерьмо в дырявом скафандре по инерции. Иногда шахтерам что-то собирают. Или планетарщикам добывающих дронов ремонтируют, те остатки руды ковыряют. Если какой торговец заскочит по своим делам — так это праздник для всех. Топливо продать, воздух или еще что. Но такое дикая редкость… Мы — тупик. Нас даже во время прошлой войны драка не зацепила. Нечего здесь захватывать. Феды нас списали, подарили самоуправление и забыли. В Приграничье таких, как мы, еще сотни систем. И почти везде одно и то же.

Помолчав, Иван спросил:

— Извини, по личным делам уточнить хочу. Родители где ваши?

— Погибли на Шестерке. Там доки были, пытались собственный балкер большой собрать. Двигатели при монтаже врубило на форсаж, баки с топливом сдетонировали. Станцию изнутри выжгло почти всю. Мы с Лиссой здесь были. Мне пять лет, а ей тогда — три. Неделю еще в съемной комнате жили, потом вышибли. И с той поры в Отстойнике, — равнодушно ответил Блоха. Похоже, за прошедшие четыре года мытарств на помойке боль утраты утихла.

— Мои соболезнования.

— Проехали… Так, давай по оставшемуся и надо будет насчет обеда думать.

Пока шахты на астероидном поясе давали прибыль, станционное руководство ставило каждому гражданину гелевый чип. Нейроимплант, который позволял работать с большинством местного роботизированного оборудования, подключать внешние накопители информации и записывать разные полезные пакеты данных.

– «Мама» почти у всех станционных. Втыкают один раз, мне родители сделали. Лиссе не успели. Но чипы привозили из Федерации, сами не производим. Слишком сложная штука. Час на установку, через пару дней можно пользоваться. Без него — коммуникатор не подцепить, к корабельным искинам не подключиться. Пощупай шею — у основания затылка плотная такая полоска — это установленная «мама». На нее жестко забивают основной школьный набор: язык, чуть-чуть по математике, законам системы, историю и всякое разное. Потом за полгода прогоняют в классах школы еще раз — чтобы ты пользоваться загруженными знаниями мог.

— А без этого никак?