Керенский

Слушания по «делу 25 адвокатов» начались в окружном суде Петербурга 3 июня и продолжались до 6 июня 1914 года. Все обвиняемые были признаны виновными. Двадцать три человека были приговорены к шести месяцам заключения в крепости. Соколов, как один из основных авторов, и Керенский, как инициатор принятия резолюции, получили восемь месяцев тюремного заключения с последующим запретом занимать выборные должности. Реально Керенскому не пришлось отбывать приговор — его защищала депутатская неприкосновенность. Эта история скорее сыграла ему на пользу, так как еще раз подтвердила его репутацию политика демократической ориентации. Правда, в центре внимания прессы Керенский на этот раз пробыл очень недолго. В мире назревали очень важные события, оттеснившие на второй план все остальное.

ВОЙНА

В конце июня 1914 года Дума завершила очередную сессию, и депутаты разъехались. Керенский выехал в Екатеринбург на съезд учителей начальных школ, а оттуда сел на поезд в Самару. Здесь в городском театре состоялась встреча местной общественности с гостями из столицы, в которой помимо Керенского принял участие его коллега депутат Некрасов. На следующее утро они вдвоем отправились на пристань, чтобы следовать дальше. Неожиданно на набережной появился газетчик, громко кричавший: «Последние новости! Австрия отправила ультиматум Сербии!»

Керенский вспоминал: «Было чудесное летнее утро. В лучах солнца ослепительно сверкала гладь Волги, на палубах огромного парохода, стоявшего у пристани, толпились радостные возбужденные люди. Мало кто из них обратил внимание на мальчишку-газетчика, но в нашей маленькой компании все разговоры сразу же оборвались. Радужного настроения, порожденного столь успешным пребыванием в Самаре, — как не бывало. Мы слишком хорошо понимали, что этот ультиматум означал общеевропейскую войну». [79]

Дальнейшие события развивались молниеносно. 19 июля (1 августа по новому стилю) 1914 года Германия объявила России войну. На следующий день с балкона Зимнего дворца Николай II торжественно огласил манифест о начале войны. Все свидетели единодушно отмечают небывалую атмосферу этих минут. Дворцовая площадь до отказа была заполнена народом. При появлении царя людское море опустилось на колени и, сняв шапки, разразилось криками «ура!». Невозможно было представить, что не пройдет и трех лет, как те же люди будут с ненавистью рвать царские портреты и сбивать с вывесок двуглавых орлов.

Пока же патриотические настроения переливались через край. Два дня спустя в столице было разгромлено германское посольство. Очевидец вспоминал: «Громадное здание посольства было освещено только внизу. Там бегали какие-то люди и выбрасывали в окна различные предметы. Скоро появился свет на втором этаже, затем и выше. Бегающие фигуры появились на всех этажах. Особенно суетилась какая-то барышня в шляпке. Кипы бумаг полетели из окон верхнего этажа и как снег посыпались листами на толпу. Летели столы, стулья, комоды, кресла… все с грохотом падало на тротуары и разбивалось вдребезги. Публика улюлюкала и кричала „ура“. А на крыше здания какая-то группа, стуча и звеня молотками, старалась разбить две колоссальные конные статуи». [80]

Полиция пыталась успокоить толпу, но никто ее не слушал. Наконец была вызвана пожарная машина. Струи воды из брандспойта заставили собравшихся у здания людей разойтись. Наиболее горячие головы звали идти громить австрийское посольство, но вызванные казачьи разъезды не допустили этого.

26 июля состоялась однодневная чрезвычайная сессия Государственной думы. После речей председателя Совета министров И. Л. Горемыкина и министра иностранных дел С. Д. Сазонова по очереди выступили представители всех парламентских фракций. Лейтмотив был один и тот же — политические партии и национальные объединения заявляли о своей готовности отложить все споры и объединиться перед натиском врага. От имени фракции трудовиков выступал Керенский. В ту пору он был одержим идеей объединения всех социалистических партий на платформе защиты страны. В этом же духе была выдержана и его речь: «Мы верим, что страдания на полях сражений укрепят братство русского народа и приведут к общей цели — освобождению страны от чудовищных оков… Крестьяне, рабочие и все, кто желает счастья и процветания родине, будьте готовы к тяжким испытаниям, которые нас ожидают впереди, соберитесь с силами, ибо, защитив свою страну, вы освободите ее». [81]

На этом фоне диссонансом прозвучали декларации двух социал-демократических фракций. От имени большевиков выступил Г. И. Петровский, от меньшевиков — Н. С. Чхеидзе. К этому времени расхождения между большевиками и меньшевиками зашли очень далеко, но в отношении к войне они были почти единодушны. Социал-демократы осудили войну и заявили, что она ведется только в интересах буржуазией правительств воюющих стран. Выступления эти настолько расходились с духом момента, что, вопреки правилу не подвергать цензуре издание думских материалов, в стенограмме речей Петровского и Чхеидзе были сделаны серьезные купюры.