Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

Там перед тарелкой с блюдом из тушеного мяса, заманчиво пахшего луком, сидел в свободной позе мужчина без сюртука и галстука, безусловно красивый, коротко остриженный и бритый, как и полагается актеру, у которого под рукой сколько угодно париков и бород всех цветов и фасонов. Он был не один: напротив сидела женщина, должно быть, немного моложе его, несколько увядшая, но все же миловидная, с густыми белокурыми кудрявыми волосами и выразительным лицом актрисы.

– Мистер Комптон, я полагаю? – спросил Кенелм с торжественным поклоном.

– Да, я. Комптон. Вас прислали из театра? Или вам самому что-нибудь от меня нужно?

– Мне? Ничего, – ответил Кенелм.

Затем, придав своему от природы несколько мрачному голосу зловещий и трагический оттенок, добавил:

– Вот это вам все объяснит.

Он подал Комптону письмо, и, протянув руки в позе Тальма[50], когда тот играл Юлия Цезаря, прибавил:

– Qu'en dis tu Brute?[51]

От мрачной ли наружности и зловещих слов посланца, его зловещих слов, или при виде почерка на адресе послания физиономия Комптона вдруг вытянулась, и рука его повисла неподвижно, будто бы не смея распечатать письмо.

– Не обращай внимания на меня, дружок, – тоном язвительной любезности сказала дама с белокурыми локонами. – Не стесняйся, читай свое billet-doux[52], не заставляй ждать молодого человека, мой ангел!

– Какой вздор, Матильда, какой вздор! Billet-doux – в самом деле! Это скорее счет от портного Дьюка. Извини меня, я выйду на минутку, дорогая. Пожалуйте за мною, сэр!

Встав из-за стола и не надев сюртука, Комптон вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, сделал Кенелму знак следовать за ним в небольшую комнатку через переднюю, и там при свете висячей газовой лампы торопливо пробежал письмо, которое, хотя и казалось очень кратким, заставило его издать ряд восклицаний.

– Боже мой!.. Какая нелепость!.. Что теперь делать?..

Потом, сунув письмо в карман брюк, он устремил на Кенелма блестящие черные глаза, но скоро был вынужден их потупить под твердым взглядом нашего мрачного искателя приключений.

– Вы пользуетесь доверием автора этого письма? – несколько растерянно спросил Комптон.

– Я не поверенный его, – ответил Кенелм, – но в настоящее время покровитель.

– Покровитель?

– Да.

Комптон пристально взглянул на нежданного гостя. Разглядев гладиаторскую фигуру смуглого незнакомца, он побледнел и невольно отступил к звонку.

После краткого молчания беседа продолжилась:

– Автор письма просит меня зайти к нему. Если я зайду, могу ли я рассчитывать, что свидание произойдет с глазу на глаз?

– За себя я уверен, – с условием, что не будет сделано попытки увести из дома автора письма.

– Конечно, конечно, как раз наоборот! – с непритворным воодушевлением воскликнул мистер Комптон. – Передайте, что я приду через полчаса.

– Я исполню ваше поручение, – с вежливым поклоном сказал Кенелм, – но прошу извинить меня, если напомню вам, что я назвал себя покровителем вашего корреспондента. Если произойдет хоть малейшая попытка воспользоваться его молодостью и неопытностью и способствовать побегу из дому и от друзей, сцена лишится одного из своих украшений, ибо Херберт Комптон со сцены исчезнет.

С этими словами Кенелм вышел, оставив актера совершенно ошеломленным. У выходной двери на Кенелма налетел какой-то мальчуган с картонкой. Кенелм чуть не сшиб его с ног.

– Болван! – закричал мальчик. – Не видишь, что ли, куда идешь? Отдай это миссис Комптон.

– Я заслужил бы право называться болваном, если бы даром исполнил то дело, за которое тебе заплатили, – нравоучительно ответил ему Кенелм и пошел дальше.

Глава V

– Я выполнил поручение, – сказал Кенелм, вернувшись в отель. – Мистер Комптон сказал, что будет здесь через полчаса.

– Вы видели его?

– Разумеется, ведь я же обещал отдать письмо в его собственные руки.

– Он был один?

– Нет, ужинал с женой.

– С женой? Что вы говорите, сэр? С женой! У него нет жены.

– Наружность обманчива. По крайней мере он был с леди, которая называла его «дружок» и «мой ангел» таким колким тоном, каким может говорить только жена, а когда я выходил на улицу, какой-то мальчишка, столкнувшийся со мной в дверях, просил меня отдать картонку миссис Комптон.

Юный товарищ Кенелма побледнел как смерть, шатаясь отступил на несколько шагов и опустился на стул. Подозрение, закравшееся в пытливый ум. Кенелма, пока он ходил с письмом, подтвердилось. Он тихо подошел, придвинул свой стул к спутнику, которого навязала ему судьба, и шепотом промолвил:

– Ваше волнение непохоже на волнение мальчика. Если вас обманули, сбили с толку и я могу помочь вам советом и делом – положитесь на меня, как женщины в подобных обстоятельствах полагаются на мужчин и джентльменов.

Мальчик вскочил и начал бесцельно ходить по комнате. На лице его отражалась борьба противоречивых чувств, которые он напрасно старался преодолеть. Внезапно остановившись, он схватил Кенелма за руку, судорожно сжал ее и сказал, сдерживая рыдания: