Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

В тусклом свете Кенелм мог различить только нежное очертание личика Лили, которое при каждой новой картинке инстинктивно обращалось к нему, а однажды, когда страшное привидение, преследуя виновного, скользнуло по стене, Лили в детском испуге придвинулась ближе к Кенелму и невинным движением положила на его руку свою. Он нежно удержал ее, но, увы, через минуту Лили отдернула руку: привидение сменилось двумя пляшущими собачками. И веселый смех Лили – отчасти над собаками, отчасти над своим испугом прозвучал неприятно для слуха Кенелма. Он пожалел, что не было целой вереницы привидений, каждое страшнее предыдущего.

Демонстрация картин закончилась, и после легкой закуски – кекса и вина с водой – общество разошлось. Дети отправились домой с нянями, пришедшими за ними. Миссис Кэмерон и Лили решили пройтись пешком.

– Какой прекрасный вечер, миссис Кэмерон, – сказал мистер Эмлин, – я провожу вас до калитки.

– Позвольте и мне присоединиться к вам, – сказал Кенелм.

– Конечно, – ответил викарий. – Для вас это прямой путь в Кромвель-лодж.

Тропинка повела их через кладбище, это была кратчайшая дорога к ручью. Лунные лучи пробивались сквозь тисовые деревья и ложились на старую могилу, играя цветами, которые рука Лили в этот день положила на надгробный камень. Она шла возле Кенелма, старшие – на несколько шагов впереди.

– Как я была глупа, – сказала Лили, – что испугалась привидения! Я не думаю, чтобы настоящее привидение испугало меня, особенно если б я увидела его здесь, при этом чудесном лунном сиянии на кладбище!

Привидения, если бы им дозволено было являться не только в волшебном фонаре, не могли бы причинить вреда невинным, И я удивляюсь, почему мысль об их появлении всегда сопровождается ужасом, тем более – у безгрешных детей, которые менее всего имеют основания их бояться.

– Ах, это правда! – воскликнула Лили. – И даже когда мы вырастем, может наступить время, когда будем жаждать увидеть призрак и почувствуем, какое утешение и какую радость это бы нам принесло.

– Я вас понимаю. Если кто-нибудь из дорогих нам людей исчезнет из нашей жизни, если тоска разлуки заставит нас забыть, что жизнь, как вы хорошо сказали, никогда не умирает, – да, тогда будет понятно, что оплакивающему захочется взглянуть на исчезнувшего, хотя бы только для того, чтобы спросить его: «Счастлив ли ты? Могу ли я надеяться, что мы встретимся опять и не разлучимся никогда?»

Голос Кенелма дрожал, и на глазах у него выступили слезы. Грусть, смутная, необъяснимая, но властная, закралась на миг в его сердце, мелькнув как тень темнокрылой птицы над тихим потоком.

– Вы еще никогда этого не чувствовали? – нерешительно, тихим голосом, исполненным нежного сочувствия, спросила Лили. Она вдруг остановилась и заглянула ему в лицо.

– Я? Нет. Я еще никогда не лишался человека, которого так любил бы и желал увидеть опять. Я только думал, что такие потери могут постигнуть всех нас, прежде чем мы сами исчезнем из глаз наших друзей.

– Лили! – позвала миссис Кэмерон, останавливаясь у калитки кладбища.

– Что, тетя?

– Мистер Эмлин желает знать, как подвигается у тебя «Нума Помпилий». Поди и ответь сама.

– О, как скучны эти взрослые люди! – обиженно шепнула Лили Кенелму. – Я люблю мистера Эмлина, он прекрасный человек. Но он все-таки взрослый, и его «Нума Помпилий» – глупейшая книга.

– Мой первый французский учебник! Нет, он не глуп. Читайте его. Там есть намек на самую прелестную волшебную сказку, известную мне, и особенно на ту фею, которая прельщала мою фантазию, когда я был мальчиком.

В это время они дошли до калитки кладбища.

– Что это за волшебная сказка? И какая фея? – быстро спросила Лили.

– Она была феей, хотя на языческом языке ее называют нимфой Эгерией. Она служила посредницей между людьми и богами для того, кого она любила. Она принадлежит к породе богов. Правда, она тоже может исчезнуть, но умереть не может никогда.

– Ну, мисс Лили, – сказал викарий, – как далеко вы продвинулись, читая книгу, которую я вам дал, – «Нума Помпилий»?

– Спросите меня через неделю.

– Спрошу. Но помните, что вы должны ее переводить. Я непременно хочу видеть перевод.

– Хорошо, я постараюсь, – кротко ответила Лили.

Теперь до самого Грасмира Лили шла с викарием, а Кенелм – с миссис Камерон.

– Я провожу вас до моста, мистер Чиллингли, – предложил викарий, когда дамы удалились в свой сад. – У вас было мало времени, чтобы посмотреть мои книги, но я надеюсь, что вы по крайней мере взяли Ювенала?

– Нет, мистер Эмлин, кто может оставить ваш дом, проникнувшись склонностью к сатире? Я приду как-нибудь утром и выберу книгу из тех сочинений, которые изображают жизнь с приятной стороны и оставляют нам благожелательное впечатление о человечестве. Ваша жена, с которой у нас был интересный разговор об основах эстетической философии…

– Моя жена? Шарлотта? Она и понятия не имеет об эстетической философии!

– Она называет ее по-другому, но понимает настолько, что могла иллюстрировать ее основы примером. Она говорит мне, что, трудясь и выполняя свои обязанности, вы пребываете там,