Кельтские мифы

Глазам радость, когда он на поле битвы совершает великие подвиги. Многих превосходит он доблестью.

Великий воин, о котором сложено много былей и небылиц, живет сейчас в нашей стране Эохайд Иуил. Его волосы – золотые кольца. Запах его – аромат лучшего из вин.

Много подвигов совершил Лабрайд. Скор в бою его меч. Но не торопит он сражение, пока не принуждают его сражаться, потому что любит он, когда его народ живет в мире.

Упряжь на его конях вся из красного золота. Но это не все его богатство. Дом, в котором он живет, поддерживают колонны из серебра и хрусталя.

– Просьба жены мне не указ, – сказал Кухулин.

– Тогда отпусти со мной Лаэга, – попросила Либан. – Пусть он увидит все своими глазами.

– Иди, Лаэг, – приказал Кухулин.

Лаэг подчинился, и вскоре он и Либан оставили позади Маг Луаду, поле для соревнований, Байл Буаду, дерево победы, Оэнах Эмну, место сбора воинов в Эмайн, и оказались в Оэнах Фидхи, где собирались обыкновенно лесные жители и где в это время был Аэд Абрат со своими дочерьми.

Либан положила руку на плечо Лаэгу.

– Не выбраться тебе сегодня отсюда, – сказала она, – если не попросишь защиты у жены.

– Не было еще такого, чтобы воин Улада просил защиты у жены! – возмутился Лаэг.

– Жаль, что Кухулина нет с нами! – воскликнула Либан.

– Я бы тоже обрадовался, будь он сейчас тут, – не стал возражать Лаэг.

Они помчались дальше к острову, где их ждал Лабрайд, и увидели на берегу небольшой бронзовый корабль. Они взошли на него, и корабль доставил их на остров. Там они сразу направились к дому Лабрайда и по дороге повстречали воина.

– Где Лабрайд? – спросила у него Либан.

– Лабрайд зажигает храбростью сердца воинов, отправляясь на великую битву, – ответил он.

Они вошли в дом, и Лаэгу показалось, что он уже видел его, хотя ни разу не был здесь прежде. Алые, зеленые, белые и золотые ложа были в доме, а вместо свеч – невиданных размеров драгоценный камень. Возле западной двери, где солнце садится вечером, стояли серые в яблоках и гнедые кони, а возле восточной двери росли три высоких в алых цветах дерева, и на их ветках сидели птицы и пели для юношей королевского вида. Возле двери во двор сверкало чистым серебром несравненной красоты дерево, а когда на него падали лучи солнца, то оно сверкало золотом. Были там трижды двадцать деревьев, касавшиеся друг друга кронами, и каждое могло прокормить своими плодами триста человек. Все деревья были разные, и спелые плоды на них манили сорвать их.

Посреди двора вокруг фонтана расположились триста пятьдесят мужей в полосатых одеждах, и у каждого в ухе сверкала золотая серьга. На всех хватало веселого меда. Таков был здесь обычай. Бочка с медом никогда не пустела. Трижды пятьдесят жен ждали Лаэга в доме и приветливо поздоровались с ним.

– Добро пожаловать, Лаэг, во имя воина, который прислал тебя к нам, и во имя тебя самого, и во имя жены, которая привела тебя к нам.

– Ну, Лаэг, что будешь делать? – спросила его Либан. – Хочешь сначала поговорить с Фанд?

– Хочу, если ты скажешь, где она.

– Скажу. Она покинула всех и теперь одна в своем покое.

Либан повела Лаэга к Фанд, и Фанд ласково поздоровалась с Лаэгом.

Имя Фанд значит «слеза, из-за огня набежавшая на глаз». Назвали так Фанд за ее чистую красоту, потому что больше не с чем было сравнить ее на всей земле.

Поздоровавшись с Лаэгом, она спросила:

– Почему не приехал Кухулин?

– Он никогда не отзывается на просьбы жен, – ответил Лаэг. – Да и сомневался он, ты ли просила его приехать.

– Я просила, – подтвердила Фанд. – И пусть он не медлит. Битва назначена на сегодня.

Тем временем возле дома появилась повозка Лабрайда.

– Тяжело сегодня у Лабрайда на сердце, – сказала Либан. – Надо пойти к нему.

Либан ласково поздоровалась с Лабрайдом и так сказала ему:

– Добро пожаловать, Лабрайд Скорый-На-Расправу, воинство в воине, победитель героев, добро пожаловать к нам, Лабрайд!

Однако Лабрайд ничего ей не ответил.

– Добро пожаловать, Лабрайд! – вновь заговорила Либан. – Самый быстрый у тебя меч. Ты вселяешь силы в слабых и побеждаешь сильных! Добро пожаловать, Лабрайд! Добро пожаловать!

На этот раз Лабрайд не смолчал.

– Оставь свои похвалы, Либан, потому что ни прошлые победы, ни твои похвалы не радуют меня сегодня. Сражение близко! Засверкают мечи в левой и правой руках! В сердце Эохайда Иуила храбрости столько, сколько в сердцах многих доблестных воинов! Не время гордиться собой!

– У нас добрая весть, – сказала тогда Либан. – Посмотри, вот Лаэг, возница Кухулина. Он к тебе с верным словом героя, который вступит сегодня рядом с тобой в битву.

Лабрайд ласково поздоровался с Лаэгом.

– Поезжай, не медля, домой. Скажи Кухулину, чтобы он поторопился, потому что сражение назначено на сегодня.

Лаэг возвратился в Эмайн Маху и обо всем рассказал Кухулину и другим воинам. Он сказал так:

– У Лабрайда великое воинство. Я видел его страну. Она красивая, свободная, и никто там не говорит лживых слов, никто не говорит злых слов. Я слышал музыкантов, услаждавших слух дочерей Аэда, и, не торопись я обратно, у меня не хватило бы сил так скоро покинуть остров.