— Интересно, — сказал он. — Возвратись с Райеном в Дублин, я поехал обратно, спешил сюда, пока она ничего не успела сделать, потом обратно в Дублин, чтобы быть в конторе в обычное время. Понимаете, она страдала так же, как я, и я думал, что она должна хотеть, жаждать мести, что она превосходный союзник, но у нее не было желания мстить.
Я вспомнила, как Дейрдре предостерегала меня в самом начале, на дороге под дождем. Она знала, что ждет того, кто будет упорствовать в поиске сокровища. Чарльз был прав: у нее не было желания участвовать в его планах.
— Мне было очень неприятно убивать Дейрдре, но другого выхода не было, — продолжал он. — У нее была тяжелая жизнь. Смерть могла быть для нее избавлением.
Чарльз приумолк, но глаз с моего лица не сводил.
— Мне важно, чтобы вы поняли — я не убиваю походя или беспричинно, — неожиданно сказал он. — Собственно говоря, я сделал кое-что, дабы избежать убийств. Я не чудовище. Я запер вас и вашего друга в клохане, чтобы успеть найти сокровище раньше вас. Но вы действовали очень быстро. Если б я нашел его и скрылся до того, как вы появитесь здесь, то позвонил бы в полицию, чтобы вас освободили. Не возникло бы нужды в этом, — он помахал пистолетом в мою сторону. — Пусть бы семья вечно искала сокровище, не имея никакой возможности его найти. И теперь уже, конечно, не найдет.
— Значит, вы собираетесь взглянуть на него? — спросила я.
На его лице появилось удивленное выражение.
— Вы имеете в виду сокровище? Да, конечно. Дело было не в сокровище, но раз оно теперь в моих руках, почему бы нет? Пусть оно будет вознаграждением. Возьмите, — Чарльз подтолкнул ногой ко мне сверток. — Откройте его вы. Руки у меня должны быть свободными.
Он указал подбородком на пистолет.
Пальцы у меня так дрожали, что я с трудом развязывала узлы. Снова пошел дождь, вода впитывалась в одежду и стекала с волос на глаза.
— Не спешите, — сказал Чарльз.
Я и не спешила, отчаянно надеясь, что подоспеет помощь, и тайком оглядываясь по сторонам. Плохо было то, что здесь, в священном центре древней Ирландии,
— Отец искал вас, — сказала я, отчаянно надеясь выиграть время или отвлечь его на минуту. — Я говорю о вашем родном отце, Оуэне Макроте. Он искал вас повсюду.
— Вот как? Очень трогательно. Его определенно следовало пожалеть. Как и меня.
— Эмин тоже. Власти отказывались сказать ему.
— Не поздно ли говорить об этом?
— Но семья, Маргарет и трое дочерей, невиновны. Они ничего об этом не знают. Вам наверняка это известно.
— Я тоже был невиновным, — ответил Чарльз. — Но невыносимо страдал из-за Эмина Бирна. Раз я не могу отомстить Эмину, отомщу его детям. Притом в этой своей невиновности они вели роскошную жизнь. Готов держать пари, получали от Эмина все, что хотели. А теперь я их разорю. Продолжайте вскрывать пакет.
Я продолжала. Понимала, что он начинает выходить из себя, и не хотела его провоцировать. Но хотела, хоть и не отваживалась, сказать ему, что он ошибается. Ему не сломить детей Эмина Бирна. О да, он мог лишить их денег. Но я видела решимость в глазах Этне Бирн и не думала, что над ней можно одержать верх.
Эта мысль поддерживала меня, и я искала какой-то выход из того ужасного положения, в котором оказалась. Но понимала, что время уходит. Наконец узлы были развязаны. Тот, кто упаковывал эту вещь, знал свое дело. Я осторожно развернула пластик, под ним оказалась еще одна обертка, на сей раз из суровой ткани.
— Постойте, — приказал Чарльз. — Давайте немного развлечемся. Как выдумаете, что это такое?
— Меч Нуады Серебряная Рука, — ответила я.
— Интересно. Как вы пришли к этому выводу? — спросил он.
— Если читать последние буквы каждого из огамических указаний снизу вверх, получалось «Нуада Аргат-лам», — ответила я. — Эмин Бирн постоянно искал сокровища богов, и я думаю, что это меч, один из четырех даров. Эта вещь достаточно длинна, не так ли?
— Интересно. Давайте посмотрим, правы ли вы, — сказал Чарльз. — Продолжайте. Вы дошли почти до конца, так заканчивайте.
Я думала, что находящаяся внутри вещь будет настолько замечательной, что отвлечет его на секунду-другую, и я сделаю попытку убежать. Но сомневалась, что старый, заржавленный меч завладеет его вниманием.