Келпи. Завтрак на мосту

Оуэн и Гленн растерянно переглянулись, очевидно, их сосед и правда в конец спятил! Наверное, тронулся рассудком от боли. О чем он говорит?! Между тем, не обращая на них внимания, Ларри направился к двери, вцепился в нее, потом надавил плечом, что было сил уперся в каменную кладку, чтобы увеличить силу нажима. Тяжелая, окованная железом дверь не поддавалась. О, чертовщина! Ничего не выходит! Он был слишком слаб сейчас!

– Помогите, живо! – крикнул он, повернув к ним перекошенное яростью лицо, – Быстрее, если хотите жить!

Гленн и Оуэн бросились к нему, больше опасаясь его безумного гнева, чем веря в удачу, – они уже поняли, что имеют дело с жестоким умалишенным и спорить с ним себе дороже, – все трое напряглись, изо всех сил надавив на дверь. Она не поддавалась. И тогда Ларри намеренно вспомнил лица тех, кого видел в подземном зале, предназначенном для казней и тайных убийств, – и волна неистовой ярости снова поднялась в душе, тьма окутала сознание, возрождая в нем сущность матери, – а в следующую секунду дверь с грохотом слетела с петель и упала наземь. Разбуженный шумом охранник не сразу понял, что происходит, а потом, опомнившись, бросился к ним, выхватывая на бегу оружие. Он успел даже с размаху насквозь проткнуть грудь неосторожно приблизившегося Ларри мечом, но тот, словно не заметив страшной раны, бросился вперед, мгновенно сломал противнику шею, испытав сиюминутное жгучее удовольствие, бросил бездыханное тело на пол темницы, после чего выдернул из груди лезвие и также отшвырнул прочь.

– Быстрее, к колодцу, – крикнул он.

Оуэн и Гленн опрометью помчались вслед за ним. Подбежав к колодцу, втроем, схватившись за гигантское железное кольцо, они с невероятным трудом, надрывая силы, сдвинули тяжелый круглый камень, похожий на мельничный жернов, закрывающий потайной ход. Под ним чернела мрачная дыра, ведущая в неизвестность.

– Путь свободен, – задыхаясь от усилий и проклиная свою теперешнюю слабость, которая совсем скоро обернется бешеной силой, Ларри вытер пот со лба. Как же этим людям повезло, что он так слаб сейчас, иначе он бы и их тоже… но нет, нельзя. Нужно потерпеть, сейчас нельзя!  Он сжал челюсти, пытаясь успокоиться и сохранить контроль, но это удавалось все хуже, – Уходите. Скорее!

В коридоре было светлее от факелов. Гленн с испугом оглянулся на мертвого охранника.

– Ты же пойдешь с нами? – торопливо спросил он. Ларри покачал головой.

– Ты должен уйти! – воскликнул трактирщик взволнованно. – Если они найдут тебя утром, они же убьют тебя!

– Они должны найти меня утром, обязательно должны! В том и была задумка, – мрачно усмехнулся Ларри, отчего его и так обезображенное, залитое кровью лицо сделалось еще страшнее, – Не теряйте времени! Я загляну в твой трактир позже, когда пройдет опасность. Посмотрю, все ли в порядке. Дочь твою я не трогал и не трону, не бойся.

Гленн медлил, снова обернулся на охранника.

– Он пронзил тебя мечом насквозь, но ты жив! – прошептал парень. – И где твой ошейник…

– Я его снял.

– Должно быть, рука, что ковала его, была не тверда, – также шепотом произнес Гленн. – Я кузнец, знаю это дело…

– На руке, что сковала его, было изумрудное кольцо моей бабки, – со злостью заметил Ларри.  – Воровать она весьма тверда. Но клянусь, я верну это кольцо! Сниму с проклятой руки!

Оуэн с сомнением покачал головой.

– Безумец! Их же там целая тьма, этих солдат да рыцарей… Как же ты снимешь кольцо с его руки?

– Зубами, –  ледяным тоном ответил Ларри. – А теперь уходите! И помните, бегите очень быстро!

 Когда они почти спустились в тоннель, Оуэн обернулся.

– Ты сломал дверь, снял железный ошейник. Тебя пронзили мечом, но не смогли убить. У тебя было дорогое кольцо. Кто же ты?

– Я назову себя при следующей встрече.  – Ларри задыхался, только бы они поскорее ушли, – Сейчас не до того. Бегите, скорее!

Едва беглецы скрылись в тоннеле, Ларри снова привалил камень, чтобы вход оставался закрытым, и побрел в камеру, чувствуя, что силы его окончательно покинули. С огромным трудом он добрался до топчана и рухнул на солому, не чувствуя ног. Голова разламывалась, перед глазами, точнее, перед единственным теперь глазом – стояла сплошная тьма. Да, видела бы его сейчас Софи таким… Вряд ли бы он показался ей привлекательным мужчиной! Мысль о девушке вызвала лишь новую волну ненависти. Это из-за нее он подвергся мучениям! Сейчас он ненавидел всех: Оуэна, Гленна, МакИвира, Софи, сэра Дориана и, конечно же, свою мать. Больше всех – ее. Зачем она произвела его на свет! Почему удалила от себя, оставив на попечение короля келпи, которого он тоже ненавидит! Сегодня гнев помешал ему ответить на вопрос Оуэна. Ну, ничего, они еще встретятся после, когда все закончится. С трактирщиком и с Софи. А пока – ненависть нужна ему… ни на что больше сил все равно нет… И как же болит голова!