Каждый твой вздох

Поток прибывающих гостей сузился до тонкой струйки, когда очередная машина медленно приблизилась к воротам. Чилдресс отставил крышку от термоса, в которую только что налил кофе, и взял бинокль. Макнил потянулся к блокноту и принялся записывать передаваемую напарником информацию.

— Винтажный «роллс», возможно, 50-х годов, темно-бордовый, в идеальном состоянии. За рулем водитель. На заднем сиденье пассажирка. Господи, что за красота!

— «роллс» или пассажирка? — уточнил Макнил.

— «роллс», — смешливо фыркнул Чилдресс. — Пассажирке на вид лет девяносто. Лицо морщинистое, как сушеная слива, а какую гримасу она скорчила! Просто страх! Вероятно, из-за того, что говорит охранник водителю, которому, судя по виду, тоже под девяносто. Полагаю, старой леди не нравится парковать «роллс» на улице.

Тут Чилдресс ошибся. Недовольством тут и не пахло. Сестра Сесила, Оливия Хиберт, была вне себя от бешенства.

— Ну что за чванливый тиран! — пожаловалась она водителю, когда тот остановился за рядом «рейнджроверов». — Взгляните на подъездную дорожку, Грейнджер. Вы видите там снег?

— Нет, мадам.

— Сесил сбивает гостей в отары, как овец, только чтобы показать свою власть!

— Похоже, вы правы, мадам, — голосом, дрожащим от возраста и негодования, согласился водитель, служивший у нее сорок лет.

Довольная тем, что Грейнджер понял и согласился, Оливия Хиберт в бессильной ярости откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья. Как все, кто знал ее брата, Оливия была слишком хорошо знакома с внезапными и не слишком приятными причудами Сесила, причудами, которые тот время от времени изобретал по единственной причине — навязать свою волю людям, считавшимся ему ровней, и этим еще и еще раз доказать, что он по-прежнему выше их всех. — Поверить не могу, что люди все еще мирятся с наглым поведением восьмидесятилетнего сноба, — горько вздохнула она. — Просто удивительно, как это они не повернутся и не уедут домой, увидев, что дорожка совершенно чиста!

Говоря это, Оливия немного кривила душой, поскольку прекрасно сознавала, почему гости Сесила готовы мириться с сегодняшними бессмысленными неудобствами. Во-первых, Сесил широко занимался благотворительностью, на которую тратил десятки миллионов долларов. И во-вторых, они собрались не столько, чтобы отпраздновать вместе с ним его восьмидесятилетие, сколько пережить событие, омраченное исчезновением любимого внука — тридцатишестилетнего Уильяма.

— В довершение всего сегодня вечером он еще и беззастенчиво использует людское сочувствие. Вот чем он занимается, — прошипела Оливия, когда «роллс» остановился перед домом, где запоздавшие гости все еще выходили из «рейнджроверов».

Грейнджер не ответил, экономя силы для утомительного путешествия вокруг машины к задней дверце, которую полагалось распахнуть для пассажирки. Сгорбленные под тяжестью лет плечи бедняги, искореженные артритом позвоночники колени вызывали искреннюю жалость. Тонкие прядки серебряных волос выбивались из-под черного водительского кепи, а тощая фигурка буквально утопала в черном пальто, ставшем за последнее время слишком просторным для старичка.

С усилием открыв дверцу, он протянул изуродованную ревматизмом руку, чтобы помочь даме выйти. Оливия вложила в нее затянутые в перчатку пальцы.

— Пожалуй, нужно отдать ваше пальто в переделку, — заметила она, потянувшись к своей трости. — Это для вас немного велико.

— Мне очень жаль, мадам.

Сжимая трость правой рукой и вцепившись левой в рукав его пальто, Оливия позволила старику медленно вести ее к двери, где в освещенном проеме уже ждал дворецкий Сесила.

— И попытайтесь больше есть, Грейнджер. Одежда в наше время обходится не меньше, чем когда-то новая машина.

— Да, мадам.

Старики с трудом одолели три каменные ступени крыльца, и Грейнджер, слегка задыхаясь, спросил:

— Как вы дадите мне знать, когда пожелаете уехать?

Оливия мигом остановилась, словно оцепенев, и свирепо уставилась на него.

— Даже не думайте двинуться с места! — предупредила она. — Мы по крайней мере не собираемся потакать капризам мелочного тирана! Припаркуйтесь вон там, под крытыми въездными воротами!

Услышав это, дворецкий протянул руку, чтобы помочь ей снять пальто, и преспокойно попытался отменить приказ.

— Ваша машина должна ждать за воротами, а не в каком-то другом месте, — дерзко сообщил он, когда Грейнджер повернулся и принялся с трудом спускаться вниз. — Пожалуйста, велите вашему водителю…

— И не подумаю! — оборвала она и, почти швырнув ему трость, сама сняла пальто.

Дворецкий чуть поежился под ее уничтожающим взглядом.

— Грейнджер!

Грейнджер, застрявший на второй ступеньке, обернулся и уставился на хозяйку, вопросительно подняв белоснежные брови.

— Повторяю, встаньте под крытыми воротами, и если кто-то посмеет приблизиться к вам, разрешаю сбить его машиной, — отчеканила она и, явно довольная собой, удостоила дворецкого ледяной улыбки. — Кстати, там стоит черный иностранный спортивный автомобиль. Кому он принадлежит?

— Мистеру Митчелу Уайатту, — пояснил дворецкий.