Каждый час ранит, последний убивает

– Старый? – поперхнулся Габриэль.

Тайри засмеялась, взяла подушку и легла на ковер. Устроившись на диване, Габриэль смотрел на нее.

– Мне здесь хорошо, видишь, – сказала она.

– В постели тебе будет лучше, – пробормотал он.

– Нет, клянусь. Мне здесь хорошо…

Долгое молчание, в течение которого потрескивание пламени убаюкивало их.

– Габриэль? – прошептала Тайри.

– Что?

– Когда мы спасем Таму, я могу… Могу я остаться с тобой ненадолго?

Он почувствовал, как его сердце остановилось на секунду, а затем снова забилось.

– Остаться со мной? – тихо повторил он.

– Да… Но ты можешь сказать мне «нет».

– Посмотрим. Спи спокойно, Тайри.

Он повернулся на бок. Она не увидела ни его улыбки, ни его слез.

116

Звать на помощь, пока не порвутся голосовые связки.

Потерять голос, все ориентиры. А скоро и рассудок.

Ползать по земле. Стучать зубами, дрожать от холода. Следовать по алым тропам за болью во всем теле.

Забыть о времени, путать день и ночь.

Выживать.

Не зная почему, но зная ради кого.

Ради Изри.

Закрыть глаза и видеть его лицо, его улыбку.

Закрыть глаза и услышать, как его голос шепчет ей нежные слова, слова любви.

Открыть глаза и смотреть в лицо одиночеству.

Выживать.

Еще несколько часов.

Шептать его имя, чтобы не забыть его. Чтобы никогда его не забыть.

Погрузиться в безмолвную пучину, быть унесенной воображаемыми вихрями.

Перестать дышать, слушать свое сердце, отвергающее неотвратимое.

Оранжевое одеяло, простенький дом, спрятанный за холмом в этом пустынном месте. Голос мамы. Она берет меня на руки, поднимает в воздух и кружит, кружит, кружит…

Улыбнуться, даже не осознавая того. Вернуться в мертвую тишину, в грязь и пыль.

Увидеть, как появляется Межда, издать беззвучный крик, чтобы отогнать ее как можно дальше. Мгновение спустя увидеть Маргариту в ее кресле. Впустить в себя «Реквием» Моцарта, дать себя убаюкать.

Прислушиваться к зловещему шепоту безумия. Его леденящему кровь смеху, его соблазнительным обещаниям.

Сдаться. Да, сдаться…

Нет, выжить. Ради Изри. Только для него.

Вспомнить храбрость, жертвенность, взгляд Тайри.

Изри гордился бы мной.

Плакать, как плачет небо.

Выплакать все слезы.

Изри гордился бы мной. Изри гордился бы мной. Изри гордился бы мной…

Мечтать, как он откроет эту дверь, согреет ее в своих объятиях. Мечтать, как он разорвет путы, которые стягивают ее запястья, лодыжки.

Мечтать. Да, мечтать…

* * *

– Звони, – произнес Габриэль, протягивая ей сотовый.

– Я? Но что я ему скажу? – испугалась Тайри.

– Что это по личному вопросу, и просто назови свое имя. Если секретарь откажется тебя с ним связать, оставишь для него сообщение: он должен перезвонить очень быстро, потому что у тебя есть информация об Изри и Таме. У тебя все получится, хватит бояться!

Габриэль набрал номер и протянул сотовый девушке. Мэтр Тармони уехал в Бордо, будет недоступен в течение суток. Так что Тайри оставила ему сообщение, которое Габриэль нашептал ей перед тем, как повесить трубку.

– Он не перезвонит нам до завтра! – посетовала она.

– Не факт, – ответил Габриэль. – Его секретарь наверняка передаст ему информацию, и он может связаться с нами раньше, чем мы думаем.

– Будем надеяться…

– Мне нужно съездить во Флорак, – объявил Габриэль, натягивая куртку. – У меня нет сигарет и почти пустой холодильник…

– Я могу поехать с тобой?

– Лучше не надо.

– Да? Но…

– Послушай, Тайри, Флорак – это не Монпелье, это очень маленький городок, можно сказать, деревня. И новое лицо здесь быстро обратит на себя внимание. Мы не знаем, разыскивают ли тебя легавые, так что это небезопасно.

– Ладно.

– Но не может быть и речи о том, чтобы ты оставалась здесь одна, – добавил он.

– И куда я пойду? Спрячусь в конюшне, да?

– Не в конюшне, нет, – улыбнулся Габриэль. – Иди за мной… Держи сотовый при себе, вдруг Тармони перезвонит. И возьми куртку, сегодня утром морозно…

Они вышли из дома, Тайри задрожала от холода. Сегодня, несмотря на все усилия, солнце не сможет согреть потрескивающие от мороза камни. Они сели в машину, Софокл с террасы смотрел им вслед. Внедорожник выехал из деревни на гравиевую дорогу, а потом снова на асфальт.

– Почему бы мне не спрятаться в одном из этих домишек? – предложила Тайри.

– Опасно, – ответил Габриэль. – Слишком близко к моему.

– Они ведь все твои?

– Да… Я купил их все за бесценок и отремонтировал дом, в котором живу. Через год после смерти Ланы…

– А на что ты живешь? – спросила Тайри.

– Я получил наследство от родителей и на их деньги смог купить это место. Мне их хватит еще на несколько лет.

– А потом?

Он грустновато улыбнулся.

– Я не думал об этом, – признался он. – Если придется, ограблю банк!

Тайри поняла, что он говорил о времени, которое ему понадобится, чтобы завершить свою миссию. Что его жизнь закончится, когда он убьет всех, кого винит в смерти дочери. Ей хотелось бы изменить его будущее.

– Как ты разыскиваешь тех, кто был в поезде?