Каждый час ранит, последний убивает

Спустя несколько минут Грег врывается в сарай. Он приседает передо мной, выпуская дым от своей сигареты мне в лицо.

– Ну вот, дорогая, твой очаровательный принц свалил… Как жаль.

Он перерезает скотч, я теряю равновесие и всем телом валюсь на пол. Словно осталась без позвоночника, который бы меня держал. Он освобождает мои лодыжки и запястья, я не в состоянии сделать ни малейшего движения.

– Давай вставай, Тама!

Свернувшись клубком в грязи, я лежу, не в силах пошевелиться.

– Я сказал: «Вставай!» – вопит Грег.

Он хватает меня под мышки, вырывает из пыли и толкает к выходу. Я хочу идти, но тело отказывается. Я снова падаю, он опять меня поднимает. Мои руки в крови, но я не чувствую боли. Вернее, я теперь одна сплошная боль. Когда я наконец добираюсь до дома, тепло дает мне немного жизни. Но не сил.

– Приберись тут! – приказывает Грег.

Стоя на коленях в столовой, я оглядываюсь на остатки их с Изри вчерашней вечеринки.

– Хочу, чтобы через два часа здесь все блестело! Я кое-кого жду!

– Я могу выпить стакан воды? И помыться…

– Шевели задницей, или клянусь, ты у меня получишь. Ясно, Тама?

– Меня зовут не Тама, – шепчу я, не поднимая глаз.

– Чего? Тебе холод мозг попортил, Тама?!

Он усаживается на диван, закуривает новую сигарету и стряхивает пепел на пол. Я медленно поднимаюсь, пытаясь снова ощутить свои руки и ноги. Все вокруг плывет перед глазами.

– Я сказал «два часа», – напоминает Грег. – Ни минутой больше… И постирай еще мою одежду.

Цепляясь за мебель, я начинаю убирать грязные стаканы, остатки еды и тарелки. Чудом ничего не разбиваю и даже доношу все до кухни. Запускаю посудомоечную машину, опорожняю пепельницы. Достаю пылесос из чулана, подключаю его в гостиной, пока Грег ехидно наблюдает за мной.

– Твой парень жутко на тебя разозлился… Знаешь, как ему нравится уничтожать тех, кто его предал?

Включаю пылесос, его громкий шум позволяет мне как минимум не слышать сарказма этого ублюдка. Каждую секунду я рискую снова рухнуть на пол.

Истощение, боль, горе.

Несчастье.

Я несу на плечах тяжесть неволи, и кажется, что никогда еще не было тяжелее, чем сегодня.

Потому что Изри бросил меня.

Потому что надежда меня покинула.

Спустя два часа в доме стало относительно чисто. Наконец-то у меня есть право выпить воды, и Грег разрешает мне помыться.

Кажется, от меня воняет. Несомненно, так и есть.

Новое унижение. Принимать душ на глазах у моего мучителя. Раздеться перед ним, терпеть его взгляд на моем теле. Но у меня нет выбора. Я хочу избавиться от всей этой грязи, согреть свое тело под горячей водой. Хотя холод останется со мной навсегда.

Сидя на табурете, Грег жадно смотрит на меня. Я вылезаю из ванны, закутываюсь в полотенце и выхожу в коридор.

Естественно, он следует за мной в спальню.

Он избавился от большей части моей одежды, чтобы мой предполагаемый побег выглядел более реалистичным, и у меня остались только две старые футболки и джинсы. Впрочем, у меня все равно нет времени одеваться. Грег решил иначе.

Я лежу с закрытыми глазами. Он бросается на меня, но мне все равно, будто я уже ничего не чувствую.

Будто я умерла.

Я просто рабыня и ничего больше.

Я на свободе. Хоть я и в бегах.

Я не спешил. Остановился выпить кофе, затем сделал длинный перерыв на обед. Насладился скоростью, а затем погрузился в созерцание. Севенны по-прежнему прекрасны.

Я почти добрался до места, адрес которого мне дал Тармони. Адреса здесь довольно неточные, но я все равно нашел дом. Затерянный в глуши, затерянный посреди Жеводана. Ключ ждет меня в кувшине, и я открываю массивную дверь.

Внутри даже холоднее, чем снаружи, но удивляет современность интерьера. Здесь все переделано. Большая комната, которая служит столовой и гостиной, плавно перетекает в полностью оборудованную кухню. Коридор ведет в большую светлую спальню. На втором этаже еще две спальни.

Дом слишком большой, но я чувствую себя в нем уютно. Как всегда, Тармони все хорошо организовал. Он объяснил мне, что владелец отремонтировал эту хибару и превратил ее в дом для отдыха.

Первым делом я включаю обогреватели, затем кладу одежду в шкаф в спальне. Потом беру в руки один из телефонов, купленных мне Тармони. Внутри дома, как я и подозревал, сети нет. Нужно дойти до конца огромного поля, чтобы появилась хоть какая-то связь.

Я набираю номер Тармони и оставляю ему короткое сообщение. Он сможет прослушать его и перезвонить мне по такому же мобильнику, как у меня. В ожидании звонка я сажусь на камень и закуриваю.

После того как я подала Грегу обед, он велел мне возвращаться в шкаф. Лежа на полу, я погружаюсь в черный горький сон.

Когда я открываю глаза, все еще светло. В доме тишина, – возможно, Грег ушел.

Успокоившись, я закрываю глаза. Мне нужно поспать. Чтобы забыть страдания, боль и все ужасы, которые меня еще ждут.

Я должна поспать, чтобы сохранить рассудок.

Но спустя несколько минут я слышу голос, который возвращает меня к реальности. От самого его звука мое сердце больно сжимается. Я начинаю дрожать, глаза наполняются слезами.

Этот голос – воплощение ужаса.

Я съеживаюсь у стены в глубине моей клетки.

Нет, это невозможно…