Каждому своё 3

– Мы так никогда не поедим! – всплеснула руками Кристина. – Пока будем возиться, отведенное регламентом время на обед закончится, и пациенты будут стучать в двери ногами и иметь на это полное право!

– Да ладно тебе, – отмахнулась блондинка. – Сейчас возьмем анализ и пойдем есть. За это время как раз будут готовы результаты. Это только все ускорит, мне потом меньше бегать туда-сюда.

– Мы можем сами прийти, куда скажете, Ингеборга Игоревна, – один из рабочих пытался настороженным взглядом следить за возникающими на экране диагноста данными, но, похоже, не смог понять их значения. – Или нам нельзя ходить? – Оба пациента заметно занервничали: – Скажите, доктор, это очень серьезно? Мы переоблучились?

– У вас сильное ослабление иммунитета вследствие частого приема антирада, – ответила Ингеборга, переходя от одного пациента к другому. – Ваши организмы имеют повышенную чувствительность к химическим соединениям, входящим в его состав. Это распространенное явление, оно связано со слабым здоровьем, это от рождения. Далеко не первый случай.

– Мы… – Второй рабочий нервно сглотнул. – Умрем?

– Это серьезно, но не смертельно, – успокоила его блондинка. – Вам придется провести здесь три недели, после этого я выпущу вас полностью здоровыми. Но выходить на поверхность вам больше нельзя. В идеале – вообще. В наших реалиях – хотя бы полгода.

– Шайтан… – тихо процедил первый рабочий. – Еще хуже, блин…

– Что вы такое говорите? – несколько опешила Ингеборга. – Я даю вам слово, что вылечу вас без последствий. Не переживайте, у вас все будет хорошо…

– У нас все уже плохо! – негромко вздохнул второй и скривился от досады: – Если нам нельзя выходить на поверхность, нас уволят из ЭК! О двойных нормах можно забыть. А если вообще уволят из служащих Центра, то и о полуторных… – Он умоляюще посмотрел на Ингеборгу: – Доктор, ради Аллаха, пожалуйста, не сообщайте руководству! Я полежу тут три недели, и мне станет лучше, я чувствую! Клянусь Всевышним, я смогу работать! Только не сообщайте никому! Я поделюсь с вами нормой, скажите, сколько и как нужно отдать?

– Я… – Ингеборга ошарашенно запнулась. – Не надо ничего отдавать… Я укажу в отчете, что после лечения вас обоих нужно временно перевести на работу вне поверхности… Не навсегда. Пусть найдут вам какое-нибудь занятие внутри бункера настолько, насколько получится.

– Спасибо, доктор! – Первый рабочий принялся осыпать ее благодарностями. – Пусть Аллах будет всегда милостив к вам!

В это время второй рабочий с подозрением оглядывал спящих в стационаре пациентов, пытаясь понять, не подслушивает ли кто ведущийся разговор. О чувствительности датчиков системы прослушки они явно не знали, и Ингеборга понадеялась на то, что этот разговор не дойдет до ушей администрации. В конце концов, никто не сидит и не слушает двадцать четыре на семь все разговоры, которые ведут в бункере четыре тысячи человек. Записи проходят через программный фильтр, настроенный на ключевые слова и фразы, а сейчас ничего такого вроде бы сказано не было.

В стационар вернулась Кристина с оборудованием, взяла у рабочих кровь на анализ, и обе подруги направились обедать. В приемном покое было пусто, медотсек заперт, обед привычно сервирован на рабочем столе дежурной медсестры. Климатическая система медленно вытравливала из помещения непреходящий запах лекарств, и в воздухе вкусно пахло чем-то съедобным. Жаль, что это ненадолго. Стоит вернуться в операционную, и от приятного запаха останутся лишь приятные воспоминания. Поэтому надо радоваться жизни, пока есть возможность. Ингеборга принялась за обед, Кристина последовала ее примеру, и несколько минут девушки молча принимали пищу. Было заметно, что Соколянская хочет что-то спросить и пытается спрятать нервозность, но в остальном обед прошел быстро и даже вкусно.

– Инга! – Кристина зашептала, едва Ингеборга отложила вилку. – Осталась одна смена!

– Успеем, – коротко оборвала ее блондинка, выходя из-за стола. – Я же сказала. Кристи, начинай прием жителей, хорошо? Они ведь тоже люди, хоть и бесправные. Я закончу с анализами крови и займусь сотрудниками. Если появится время, подменю тебя. Мы договорились?

– Нет проблем! – заявила подруга, вновь надевая на лицо медицинскую повязку. – Чем больше народу увидит, что мне нездоровится, тем лучше!