Казанова

Аббату понадобилась неделя, чтобы пробить отверстие в потолке своей камеры, и около двух недель, чтобы продолбить дыру в стене и добраться до потолка камеры Казановы. Оставалось сделать последнее усилие, и путь на чердак, а с него на крышу был бы свободен. Но тут к Казанове в камеру посадили мелкого негодяя, доносчика и святошу Сорадачи. Бальби пришлось прервать свою работу, а Казанове срочно изобретать способ, как устранить или хотя бы нейтрализовать неожиданного свидетеля. Для начала он, прикинувшись ревностным богомольцем, несколько часов подряд читал с Сорадачи молитвы, затем напоил его красным вином и накормил отменным обедом с чесноком, до которого Сорадачи был большой охотник. Расположив к себе сокамерника, Казанова терпеливо выслушал его рассказ о том, как тот, всю жизнь писавший доносы на других, сам угодил в тюрьму на основании доноса. Казанова был уверен, что субъекта, полагавшего, что «шпион есть не кто иной, как друг общественного блага, бич преступников и верный подданный своего государя», вряд ли станут долго держать в тюрьме. Однако любое промедление вызывало у Авантюриста живейшее раздражение, поэтому он решил действовать, не дожидаясь освобождения Сорадачи. Узнав, что сокамерника собираются вызывать на допрос, он «под большим секретом» доверил ему письма, умоляя, в случае быстрого освобождения, доставить их адресату (господам Брагадину и Гримани). Поклявшись при первом же удобном случае выполнить просьбу любезного соседа, Сорадачи зашил письма (в которых Джакомо просил прислать ему к зиме теплые ботинки на меху) в куртку, засунув их между тканью и подкладкой. Теперь оставалось ждать первого же допроса Сорадачи. Если он по-прежнему исполнял свое ремесло доносчика, он должен был передать их секретарю. Если же письма останутся в куртке, значит, на него можно положиться.

Утром следующего дня Сорадачи вызвали на допрос, а вечером Казанова попросил вернуть ему одно письмо, дабы приписать к нему еще несколько чрезвычайно важных строчек. Бросившись на колени, доносчик заявил, что со страху отдал письма секретарю. Авантюрист притворился, что ему плохо, распростерся перед образом Святой Девы, поклялся отомстить предателю, а потом упал на кровать и целый день пролежат молча, отвернувшись лицом к стене и делая вид, что не слышит покаянных воплей своего сокамерника. В это время в голове у него вызревал план побега. Зная, что три первых дня ноября государственные инквизиторы проводили вдали от города, а тюремщики по этому поводу напивались и являлись на пост не раньше полудня, бежать следовало в одну из этих ночей. Желая на всякий случай узнать поточнее, когда судьбе будет угодно предоставить ему свободу, Авантюрист решил посоветоваться со своим оракулом, проще говоря погадать на любимой книге, поэме Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд». Этот способ гадания именовался «вергилиев», ибо гадали в основном на Библии или поэмах Вергилия. Но Казанова решил обратиться к своему любимому автору. Гадание по книге до сих пор весьма популярно, однако время упростило его: достаточно взять книгу, назвать наугад номер страницы и строки (сверху или снизу) — и пожалуйста, ответ готов, гадающему остается только растолковать его. У Казановы этот процесс был значительно более сложным: вопрос, обращенный к оракулу, сначала записывался словами, затем цифрами, и после ряда хитроумных вычислений определялись страница и строка, а в случае с поэмой — еще и песня. Наконец любимая книга дала ответ: Tra il fin d’Ottobre е il capo di Novembre, «Между концом октября и началом ноября». Ободренный Казанова придумывает хитроумный план, в результате которого Сорадачи должен либо бежать вместе с ним, либо добровольно остаться в тюрьме. Суть плана состояла в том, чтобы поразить воображение злобного, но недалекого доносчика и не дать ему возможности погубить беглецов.