Казанова

После этого она повела Казанову в жилище одной известной на всю Венецию колдуньи, и та, приказав ребенку перестать дрожать, заперла его в огромный деревянный сундук.

Малыш Джакомо, запертый в темном сундуке, чуть не умер от ужаса и стал тихо ждать самого худшего. Но ничего «такого» не произошло, если не считать оглушительного шума, в котором смешались пение, крики, мяуканье, топот ног, звон тамбурина, плач и даже хохот. Мальчик стал лихорадочно вспоминать слова молитв, он был уверен, что попал в ад…

Тем временем колдунья достала его из сундука, раздела и положила на кровать. Потом она стала жечь вокруг него какие-то корешки и бормотать заклинания. Закончив обряд, она дала Казанове пять сахарных облаток и приказала под страхом смерти молчать обо всем увиденном и услышанном.

За все это колдунья получила от бабушки Казановы серебряный дукат. Она сказала, что кровотечения теперь прекратятся. А еще предупредила Казанову, что следующей ночью его посетит одна прекрасная дама. Джакомо хотел спросить, что это будет за дама, но не решился. С этим бабушка и внук возвратились домой.

Едва очутившись в своей постели, Джакомо сразу же заснул, но через несколько часов что-то разбудило его. О том, что произошло дальше, сам Казанова пишет следующее:

«Я увидел — или вообразил, что вижу — спускающуюся от каминной трубы ослепительную женщину в великолепном, на широком панье платье. Корона на ее голове была усеяна камнями, рассыпавшими, как показалось мне, огненные искры. Величаво, медленно поплыла она к моей кровати и присела на нее. Что-то приговаривая, она извлекла из складок своего одеяния маленькие коробочки и высыпала их содержимое мне на голову. Из ее долгой речи я не понял ни слова. Наконец она нежно поцеловала меня и исчезла тем же путем, каким и явилась. И я сразу снова уснул».

Назавтра бабушка вновь стала говорить ему о молчании, которое он обязательно должен хранить о событиях прошедшей ночи. Она была единственным существом, которому мальчик безгранично верил и чьи приказания он слепо исполнял. Что же касается тех, кто произвел его на свет, то они никогда толком и не разговаривали с ним, так что хранить молчание было совсем несложно.

Как ни странно, после той поездки на остров Мурано и ночного «визита феи» кровотечения Казановы стали уменьшаться день ото дня, и так же быстро стало пробуждаться его сознание.

Воспоминания об этом чудесном исцелении никогда не покидали Казанову. Более того, он на всю жизнь усвоил, что женщина — могущественна и способна творить настоящие чудеса.

Для обучения Джакомо бабушка выбрала в наставники человека по имени Баффо. К несчастью, ее выбор пал на весьма игривого поэта, чьи на редкость непристойные сочинения рекомендовались далеко не всем. В результате Казанова под его руководством выучился не только читать и писать, но заодно усвоил и основы «более причудливых наук», получив на всю жизнь склонность к магии, оккультизму, игре, вину… и женщинам.

А в 1734 году, когда Казанове исполнилось девять, его отправили в Падую (в самой Венеции образовательных учреждений, включая начальные школы, не было вообще). Произошло это, благодаря следующим обстоятельствам.

За два дня до смерти, чувствуя приближающуюся кончину, Гаэтано Казанова пригласил к себе господ Гримани, чтобы попросить их не оставить его семью своим покровительством. Братья Гримани поклялись ему в этом. И это именно они взяли на себя миссию подыскать для Джакомо хороший пансион в Падуе.

За несколько дней пансион был найден, и 2 апреля 1734 года Казанова и аббат Гримани погрузились на лодку и отплыли в Падую. Там мальчика поселили в пансионе доктора Гоцци, который и дал ему хорошее среднее образование, а заодно выучил играть на скрипке.

На этом закончился первый венецианский этап жизни Джакомо Казановы.

Глава третья Первые успехи и первые неудачи

Меня отвезли в Падую, где мой ум исцелили, так что я взялся за учение и к шестнадцати годам получил степень доктора и был посвящен в сан.

Джакомо Казанова

С 1734 по 1740 год Казановы не было в Венеции. За это время он успел стать первым учеником у доктора Гоцци, которому он помогал исправлять работы своих тридцати одноклассников.

Новая жизнь и воздух Падуи окончательно вылечили Казанову и сделали его весьма пронырливым юношей. От своих нерадивых товарищей, исправляя в их работах грубые ошибки, он получал жареных цыплят и деньги. А еще он пытался шантажировать хороших учеников, но вскоре был выдан, разоблачен и отстранен от «хлебной» должности помощника доктора Гоцци.

Тем не менее, он был лучшим, изучил логику Аристотеля, небесную систему Птолемея, выучил латынь и немного греческий, прекрасно освоил игру на скрипке.