Казачий край

  - После ухода Коммунистической и Стальной дивизии, два полка интернационалистов, полк китайцев, Камышинская, Курская, Тамбовская и Саратовская красногвардейские дивизии при тридцати пяти-сорока пулеметах, двадцати пяти полевых орудиях и шести, так нам досаждающих, восьмидюймовых гаубицах "Виккерса". Кроме того, у них имеется два аэроплана и два бронепоезда. Однако опасаться их не стоит, бронепоезда после столкновения с комендорами вашего "Кавкая", до сих пор стоят на станции Качалино и ремонтируются, а аэропланы доставлены без некоторых запчастей и к взлету пока не готовы.

  На этом военный совет был окончен, а следующим днем, началось то, что потом назовут "Царицынским побоищем". В три часа утра, молча, без всякой артподготовки и без поддержки пулеметов, поредевшие полки Дроздовского и мой пластунский батальон перешли в наступление, и тактика Михаила Гордеевича была неизменна, все силы в кулак и стремительный прорыв вражеской обороны на одном небольшом участке. Наши саперы ножницами по металлу в считанные минуты перекусили проволочные заграждения, и не успели красные прочухаться и подняться по тревоге, как бой шел уже на их позициях. Затем, дроздовцы двинулись дальше, занимать Ерзовку, а во вражеских окопах остались пластуны и учинили на позициях вражеской Саратовской дивизии такую резню, что потом даже многое повидавшие в своей жизни санитары бледнели.

  В шесть утра, казачья конница перешла линию фронта, разлилась широким полноводным потоком по привольной степи и разделилась на две части. Власов с гундоровцами, баклановцами, екатеринодарцами и запорожцами идет вдоль Волги, а я со своими двумя полками, забираю влево и обхожу вражескую группировку по флангу.

  С передовой сотней я впереди. За мной полки Зеленина и Шахова. Мы готовы рубить и кромсать, резать и крошить тех гадов, которые два месяца осаждали нас в Царицыне. Вперед! Без остановки! Без сомнений! Без колебаний и всякой жалости к противнику!

  Проносимся около трех верст, и вот он, первый наш сегодняшний бой и первые наши жертвы, двигающиеся по пыльной дороге орудийные упряжки с четырьмя тяжелыми гаубицами. Охрана небольшая, всего рота стрелков из китайских наемников. Винтовочная трескотня, краснокитайцы пытаются отстреливаться и пара казаков падает с лошадей, но остальные, волной накрывают дорогу и этот небольшой вражеский отряд. Всадники проносятся через него и двигаются дальше. Позади живых нет, только трупы, и начало сражения можно считать удачным.

  Вместе с охранной полусотней оттягиваюсь в центр полкового строя, и вперед высылаются дозоры. В версте от нас небольшой хутор, там стоят интернационалисты и вспомогательные подразделения большевиков. Разворачиваемся в лаву и, совершенно неожиданно для красногадов, сверкая сотнями обнаженных клинков, сквозь огонь в последний момент заговорившего пулемета, берем хутор сходу, и никого не жалеем, поскольку сегодня нам не до жалости и пока нам пленные не нужны.

  На этот хутор, названия которого я так и не запомнил, уходит час. Снова в седла и по полуденной жаркой степи, продолжаем свою скачку. Часам к трем пополудни, выходим к Пичуженской, в которой уже полным ходом идет бой. Здесь несколько сотен отважных гундоровцев, считающихся одними из лучших воинов Тихого Дона, совместно с одной ротой дроздовцев, дерутся против всей Тамбовской дивизии красных. Наша помощь, как нельзя кстати. Быстрота, натиск, злость и напор моих казаков, без промедления атаковавших коммунаров с тыла, делают свое дело, и к вечеру, толпы красной пехоты, бросающей свое оружие, устремляются к Дубовке. Давайте, драпайте, все равно там уже наша конница, так что найдется, кому вас встретить.

  Полки останавливаются на ночлег. Подсчитываем потери, снаряжаем винтовочные обоймы и выправляем затупившиеся шашки. Лихих дел мои казачки за сегодняшний день натворили много, будет, что в старости вспомнить. Однако на этом останавливаться нельзя и уже следующим утром, по новому приказу от Мамантова, мы снова седлаем своих коней и направляемся в сторону Качалино. Разумеется, станцию, скорее всего, не возьмем, далековато и без поддержки не справимся, а вот хуторок-другой вокруг нее, вполне можем успеть от красных очистить.

  Вскоре идет боевое соприкосновение. Нас встречают дружным ружейным и пулеметным огнем. Смотрю в бинокль, посреди степи, несколько десятков наспех вырытых окопчиков и в них около двух сотен вражеских солдат. Коль судить по виду, то это вчерашние разбитые тамбовцы. Если с ними сейчас заратиться, то мы их изничтожим, но потери будут большими, а мне этого не надо. Пусть коммунары на месте сидят, здесь воды нет, и деться им некуда, так что все равно позицию бросят и будут вынуждены к одному из населенных пунктов или Волге выйти.

  - Первый полк, по-вод вле-во! Второй полк, по-вод впра-во! - разносятся над степью мои команды и, не принимая боя, конница обтекает готовых стоять насмерть большевиков и идет дальше.