Кавалеры меняют дам

Лидия Михайловна Бурштейн — третья, последняя жена моего отца. После его ареста она уехала в Красноярск, где жила до конца своих дней. Работала редактором на местном телевидении.

В моей метрике и моем паспорте записана двойная фамилия: Рекемчук — отца, Приходько — матери, Лидии Андреевны. Так захотели мои родители, может быть, предчувствуя, что союз их будет недолог.

Фотографии Тамары, дочери моего отца от первого брака, а также фотопортреты его первой жены Анны Чинаровой, почему-то остались не у него, а оказались в бюваре моей мамы. Наверное, она забрала их, стараясь досадить бывшему мужу, давая ему понять, что у него нет прав на прошлое — ни на дочь, ни на сына, — что у него есть только сомнительное будущее: жизнь с Бурштейнихой, как она называла разлучницу, избегая имени, ведь они были тезки, обе — Лидии.

Но и этого будущего, с Бурштейнихой, ему осталось впритык.

С того дня, когда мама впервые показала мне фотографии девочки с бантом, девочки в балетном трико и девочки с плечиками, я знал, что она — моя единокровная сестра, что она живет в Париже, что она балерина, что ее зовут Тамара Туманова.

Откуда взялась эта фамилия — Туманова?

Сценический псевдоним? Или фамилия нового мужа ее матери? Ведь у нее вполне мог появиться отчим. Как появился он у меня: политэмигрант, австрийский шуцбундовец, боец испанских интербригад Ганс Иоганнович Нидерле, фамилией которого в детстве, узнав о судьбе отца, попыталась прикрыть меня мать. И тем доставила еще больше хлопот и себе самой, и мне...

Я написал о нем сценарий фильма «Они не пройдут», повесть «Товарищ Ганс», роман «Нежный возраст». Но это совсем другая история.

В разные годы я делал попытки разгадать загадку Тамары Тумановой. Штудировал тома балетных энциклопедий. Листал зарубежные справочники «Who is who» (тогда еще не было своих «Кто есть кто»). Но там я обнаруживал гораздо больше новых загадок, нежели разгадок. Выскакивали противоречивые даты рождения: 1917, 1919, 1920... Указывались места рождения, приводившие меня в изумление: Харбин, Шанхай... Вдруг возникала фамилия: урожденная Хасидович... или трудно стыкующееся с этой фамилией отчество: Владимировна...

Личный опыт копания в прошлом к той поре уже убедил меня в неоспоримой правоте библейского проповедника: «...во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

Я обратил внимание на то, что мой отец в следственных документах ни разу не назвал этой фамилии — Туманова. Хотя наверняка знал ее. Иначе как могла знать эту фамилию моя мать, посвящая меня в факт существования единокровной сестры?

В протоколе допроса Рекемчук ссылается на то, что не имел никаких сведений о первой жене и о своей дочери с 1927 года. Но он уехал в СССР еще в 1925 году. Значит, в течение двух лет он, все же, имел сведения о том, как они живут в Париже. Документы свидетельствуют и о том, что в эти годы он бывал и в Париже, и в Берлине, и в Варшаве, и в Праге... Он бывал во всех этих странах и городах, где ему приходилось работать под чужими фамилиями («Киреев», «Раковицкий»), с липовыми паспортами, в условных ролях, потому что на самом деле у него была одна настоящая роль: разведчик-нелегал, работающий на Иностранный отдел НКВД.

(«Зорге был щенок в сравнении с вашим отцом!..» — доверительно рассказывала мне на «Мосфильме» Вера Павловна Строева, известный кинорежиссер, с которой Рекемчук водил шашни в Одессе. Моя мама корректно уточняла: «Кажется, они вместе писали сценарий...»).

Надо полагать, что и для Анны Христофоровны Чинаровой не было секретом, чем занимался под крышей консульства СССР в Париже ее супруг, бывший штабс-капитан русской армии. Почему он вдруг уехал в Россию и зачем опять наезжает во Францию.

Таких людей авантюрного склада, безоглядной смелости, пламенной веры то ли в красную идею, то ли в идею евразийства, было, как известно, немало среди молодых русских офицеров, заскучавших под крышами Парижа.

Они наделали шороху.

И у всех была одна и та же участь: пуля в затылок в тюремном подвале...

А потом в Елабуге повесится Марина Цветаева.

А в Париже русская девочка Тамара вдруг станет Тумановой.

За пределами раннего детства ничто не вызывало вопросов. Тамара Туманова училась в балетной школе Ольги Преображенской. Одиннадцатилетней девочкой была приглашена самой Анной Павловой в ее труппу (впоследствии она сыграет Анну Павлову в фильме, посвященном судьбе великой русской балерины). Блистала на подмостках Гранд Опера, Ковент Гарден, Ла Скала. Работала с Джорджем Баланчиным, Сержем Лифарем. Уехала в Соединенные Штаты Америки, вышла замуж за известного кинопродюсера Кейси Робинсона, танцевала, играла в фильмах...

В конце концов, мой интерес к ней мог объясняться просто-напросто тем, что в семейном альбоме совершенно случайно оказались фотографии девочки, которая стала впоследствии известной балериной.