Кацап

— Вот, Гриша, наковырял то, что нам нужно, — потряс Александр одним из загадочных корнеплодов. — В этих корнях великая сила от всякой заразы.

— Что это?

— А я и сам не знаю, — признался Александр. — Дед мой называл этот корень живым фершелом, использовал для обеззараживания. Когда мы блудили по тайге, мне не раз попадались на глаза листья этого растения. И, как видишь, дедово ученье пригодилось.

— Тот ли это корень, ты не ошибся? — с сомнением спросил Надеждин. — Вдруг это яд какой-нибудь?

— Может и яд, проверим.

— Как?

— Когда проголодаемся — я съем птицу целиком. Если останусь жив — значит, не ошибся, — на полном серьёзе проговорил Кацапов. — Идёт?

— Шут уральский!

— С кем поведёшься, — рассмеялся Александр.

Он почистил корни, промыл в проточной воде, затем порубил на куски и раздавил в берёзовом туеске до кашицы. Отваренного тетерева разломил на части, опустил в образовавшуюся жижицу, тщательно перемешал. Потом закрыл плотной берестяной крышкой.

— Консервы готовы! — торжественным голосом заявил Александр.

— Лихо ты! — похвалил Григорий друга.

— А то! Со мной не пропадёшь!

День погас. Всё вокруг окуталось тёмной пеленой, которая в считанные минуты превратилась в одну сплошную чёрную бездну. Друзья на четвереньках заползли в шалаш. Гриша очень скоро уснул, а мысли Александра унеслись в прошлое. Григорий своими расспросами разворошил его память. Смерть отца и деда поставили его тогда в плачевное положение. Ни денег, ни работы, и пустота впереди. Полная безысходность. Перед глазами вдруг в подробностях всплыл тот счастливый апрельский день, когда после долгих и мучительных терзаний ему улыбнулась удача…

* * *

В тот памятный день Александр прибыл в урочище из родной деревни Антыбары, что в тридцати верстах вниз по течению. Недавно ему исполнилось шестнадцать лет. Словно в подарок ко дню рождения получил он свой первый самостоятельный подряд. Другому юноше в этом возрасте не доверили бы такую ответственную работу. Несомненно, сработала фамильная известность покойных предков — они имели безупречную репутацию в округе.

По подряду ему надлежало построить пять бараков. Один капитальный, из брёвен, и четыре дощатых с засыпными стенами. С какой целью строились бараки и кому будет суждено селиться в них — Александра особо не интересовало. Его душа радовалась хорошей сделке. Не каждому желающему подзаработать идёт в руки такая удача! А ему повезло несказанно! Правда, заведомо предупредили: приёмка бараков будет строгой, халтура в работе недопустима, и никаких скидок на молодость. При обнаружении брака будет предъявлен большой штраф. Но такие условия его не пугали — он был намерен трудиться на совесть.

«Моя задача — построить бараки, сдать комиссии в срок, получить жалованье и вернуться в деревню, — рассуждал Александр, направляясь сюда. — Остальное меня не касается».

Деньги были нужны позарез. Он остался единственным кормильцем в семье. Мать его, Анастасия Порфирьевна Кацапова, за всю свою жизнь не трудилась ни дня и была неприспособленной к тяжёлой работе. Думать о куске хлеба ей не доводилось, поскольку заработков мужа и свёкра вполне хватало на безбедную жизнь.

Мужчины сплавляли по реке железную руду для завода. Зимой на лошадях вывозили её из рудника и складировали на берегу. Весной, когда река вскрывалась ото льда, собирали артель, спускали на воду барки и шитики, грузили руду и доставляли на завод.

Анастасия же в благодарность мужу с завидной регулярностью рожала детей. Домашние дела вели свекровь и её овдовевшая сестра.

Кацаповы, в отличие от других жителей деревни, не выращивали хлеб и не имели земельного надела под эти цели. Семья жила за счёт заработков мужской половины. Такой уклад жизни сложился в их семье со времён основания завода французами.

Из живности в семействе было две коровы, четыре лошади, несколько овец и два десятка кур. За добротной избой скатывался к реке участок под огород площадью в одну десятину.

Беда нагрянула в их дом неожиданно.

В 1922 году скоропостижно скончался дед. Следом за ним, застудив лёгкие, умер отец. Осенью призвали в армию старшего брата Сергея. Сестра Саня выскочила замуж за офицера Красной Армии и уехала с ним жить по месту службы.

Детей у Анастасии народилось пятнадцать, а выжили только четверо. Остальных Бог прибрал ещё в детстве. Трижды вынашивалась двойня и все три раза дети погибали при родах. Если бы роды проходили в больничных условиях — детей, вероятно, удалось бы сохранить. Но в деревне не было фельдшера, а свести роженицу в город было некому. При наступлении родов муж со свёкром, как на грех, находились на заработках. Роды принимала свекровь, выстелив соломой пол в углу конюшни.

Сын Петя в возрасте четырёх лет выпал по недогляду из окна и разбился насмерть. Ещё один сын, Георгий, умер в пятнадцать лет от воспаления лёгких. В больницу его повезли лишь через неделю, когда парню стало совсем плохо. Было поздно, врачи оказались бессильны.