Кацап

— Может, зря мы с тобой с прииска дёру дали? — в раздумье проговорил Александр, взглянув на друга. — Артельное золото мы не брали, людей не убивали, чего испугались? Ну, появился бы на прииске следователь, допросил нас, как свидетелей, и что? Упёк за решётку?

— Запросто, — ответил Григорий без промедления. — На прииске осталось мно-ого тёмных пятен, которых нам с тобой не смыть. Загребли бы до кучи, не сомневайся. Вот если бы начальник артели живым остался — тогда другое дело. А теперь за нас и поручиться некому. Не-ет, Сано, рванули мы с прииска под шумок правильно. Пусть мельтоны думают, что бандиты и нас где-то порешили.

— Да, наверное, ты прав, — покивал головой Кацапов. — И бугая этого, Шатуна, я, кажись, отправил на небеса безвозвратно. Он ведь так и не поднялся, пока ты там с рацией возился. Получается, жмурик он. Бандит Шатун, или нет, а отвечать за его смерть по любому пришлось бы.

До полудня они просидели на берегу, вспоминали детали происшествия на прииске.

— Ладно, хорош трепаться, — оборвал воспоминания Кацапов. — Что произошло, то произошло, назад времени не воротишь. Пошли морду вытаскивать.

— Пошли, братуха. Как говорится, языком и лаптя не сплести, а от звонкого пения можно только охрипнуть.

Дружба Григория и Александра действительно была настолько крепкой и преданной, чтобы, не кривя душой, можно было называть им друг друга братьями.

…Кацапов был призван на службу в 1930 году, в третий Томский железнодорожный полк. В учебном отряде повстречался с Григорием Надеждиным. Оба освоили специальность пулемётчика, потом вместе охраняли железнодорожный мост через реку Обь. Григорий стоял на левом берегу, Александр — на правом.

После окончания службы они разъехались, каждый вернулся в свои родные места. У себя в деревне Александр пробыл недолго. Накативший совсем неожиданно голод заставил его покинуть родной дом. Мать, которая так и не вступила в колхоз, спешно уехала к дочери в Пермь. Младшему брату-инвалиду Егору в тот год исполнилось двадцать два года, из него получился отличный столяр по изготовлению мебели. Заказов на прожитьё хватало. Он трудился на дому, и покидать родной дом в его положении было неразумно. К тому же, брата от голода мог спасти огород с картофелем, которого было достаточно, чтобы продать или обменять на другие продукты. Александр, как не старался, не нашёл для себя подходящей работы. Ему, крепкому и здоровому парню, было стыдно сидеть на шее у брата-инвалида. Вырулил ситуацию Гриша Надеждин, пригласив Кацапова к себе в Улан-Удэ. Не раздумывая, Александр укатил к другу в Бурятию.

— Что, совсем худо у вас на Урале? — спросил Надеждин при встрече.

— Тяжело, Гриша, — вздохнул Кацапов. — Очень тяжело. Работы нет, продуктов нет, люди мрут от голода, как мухи.

— Ничего, братуха, пулемётчики и без пулемёта могут сражаться, — Григорий трижды похлопал друга по плечу. — Я уже замолвил словечко за тебя. Завтра пойдёшь оформляться на работу. Через неделю экспедиция отправляется в путь.

— Скажи хоть толком: что за экспедиция, куда направляется, в чём будет заключаться наша работа?

— Завтра, Сано, тебе всё объяснят в управлении геологоразведки.

— Какой из меня геолог? — засомневался Кацапов, взметнув на Надеждина круглые от удивления глаза. — У меня всего четыре класса церковно-приходской школы.

— Тебе и не нужно большой грамоты, — успокоил друга Гриша. — Нас берут на вспомогательные работы. Будем рыть шурфы, таскать образцы породы, добывать зверя и птицу для пропитания, готовить геологам пищу. Одним словом, выполнять все хозяйственные работы. Время голодное, придётся жить на природных харчах. Но в придачу за это получать ещё и жалованье!

— Всё у тебя как-то просто выходит, Гриньша, — с недоверием проговорил Александр. — Бах! Тарабабах! — и заполучите на блюдечке райскую жизнь!

— Не сомневайся, Сано, всё так и будет, как я говорю! — преданно заглянув в лицо Александра, заверил Григорий. — Но пахать придётся, конечно, не без этого. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Ладно, поживём — увидим, — пробурчал Кацапов незлобиво. — Другого варианта у меня всё равно нет. Далеко придётся чапать?

— По Витиму пойдём. Вольфрам и молибден предстоит искать. Будем бродить по тайге до самой осени.

И бродили они с Григорием вплоть до осени 1936 года. Из одной экспедиции в другую, из Бурятии в Читинскую область, потом ещё отшагали не одну сотню километров по приамурской тайге в поисках золотых запасов. Там-то впервые они и увидели золото, познакомились с его добычей. Когда случайно просочилась информация о том, что в Якутии идёт вербовка старателей для работы на золотых приисках, глаза Григория Надеждина загорелись лихорадочным блеском.

— Сано, это же то, что нам нужно! — воскликнул Григорий. — Это же не какая-то промышленная добыча из горных пород, а старательская кустарщина! Берешь в руки лоток, нагребаешь из реки ил, потряхиваешь в воде до тех пор, пока на дне не покажется золотой песочек. Просто и наглядно. Там под шумок можно и для себя кое-что намыть!