Кацап

– Слушай, Егорша, а почему наша мать на самом деле не захотела оставаться у Сани? – шепотом спросил Александр. – Что ей опять не подошло?

– Будто ты не догадываешься?

– Нет.

– Василий Николаевич – муж нашей Сани – человек партийный, офицер Красной Армии. Он запретил матери посещать церковь. А она, как ты знаешь, не мыслит себя без Бога. Вот и сбежала обратно в деревню.

– Хм-м, веская причина, – криво усмехнулся Александр. – А коли вернулась – пошла бы в колхоз, потрудилась, не старуха ведь ещё, – заметил Александр. – Не предлагал ей?

– Намекнул однажды, как бы невзначай.

– И что?

– Страшно обиделась, – Егор потёр лоб, очевидно, вспомнив реакцию матери на свои слова. – Сказала, будто муж покойный, то есть наш с тобой тятька, во сне к ней являлся, запретил вступать в колхоз.

– Вот ведь изворотливая какая. В огороде-то хоть помогает?

– Да как тебе сказать? – Егор немного задумался над ответом. – С грядками возится мало-мальски, картошку по весне мне помогает сажать – клубни в лунки сбрасывает. Землю копаю, пашу, урожай выкапываю – сам. Тут она только советы даёт. Лопату в руки не берёт, не научилась ею пользоваться.

– Не ссоритесь?

– Некогда нам ссориться. Я с утра до вечера мебель мастерю, она еду готовит, два раза в неделю церковь посещает. Уходит, как правило, на весь день. По пятнадцать вёрст за раз наматывает, устаёт, бедняга.

– Да-а, Егорша, не перестаю удивляться твоей выдержке и терпению, – позавидовал Александр брату. – Видно, кроткая у тебя душа. Жить так, как живёшь ты, я бы не смог.

– Наверно, потому и странствуешь по свету, чтобы не потерять любовь к матери окончательно?

– Возможно, – в задумчивости ответил Александр. – Хотя, признаться, я и сам точно не знаю, люблю ли я её вообще? Ни одного ласкового слова от неё не слышал.

– Пошли-ка мы с тобой лучше в мастерскую, Сано, – предложил Егор, уводя разговор в сторону, и потянул брата за рукав из-за стола. – Покажу свою работу, там мы и продолжим наш разговор.

Увидев удивлённый взгляд Александра, пояснил:

– Молельный час у матери, мы ей мешаем молиться.

– Фу, ты чёрт, совсем запамятовал, что она у нас ровно в полдень становится на колени грехи замаливать, – язвительным тоном проговорил Александр.

– Мама, мы с Саной в мастерскую ушли, – приоткрыв дверь в комнату, громко произнёс Егор, чтобы мать его услышала.

– А сам-то ты веруешь в Бога? – спросил Александр уже за дверью, спускаясь по ступенькам с крыльца.

– Ущербный человек большую часть своей жизни проводит в одиночестве, – с печалью отозвался Егор. – Затворничество угнетает, душа сама просит общения с ним. С кем же ещё я могу поделиться сокровенными мыслями, попросить прощения или помощи? Только с Богом, и только у него. Если он существует, значит, слышит меня. И от такой веры мне становится легче.

В голосе брата было столько скрытой грусти и боли, которые накопились в нём, и которые он постоянно носит в себе, что Александр почувствовал неловкость от своего вопроса. Стараясь как-то сгладить эту неловкость, он с показной весёлостью сказал:

– Жениться тебе надо, Егорша. Тогда одиночество как рукой снимет. Вдолбил ты себе в голову про ущербность и сам себя запер в четырёх стенах.

– Жениться? – удивился Егор. – Кому нужен горбун?

– Не принижай свои достоинства, брат. Ты добрый, работящий, ласковый и красивый лицом. Таких мужиков любят бабы, поверь. А горб – что? Он вовсе не мешает тебе строгать детишек, – рассмеялся Александр. – Тут другой орган важен. – Бражка забродила в его организме, он сделался весёлым и добродушным.

– Не-ет, братка, не получится у меня женитьбы.

– Это почему же?

– Ну, во-первых, в нашей деревне не найдётся такой женщины, которая согласилась бы выйти замуж за инвалида. А, во-вторых, если бы даже и отыскалась такая подруга – с нашей мамашей ей не ужиться, – трезво рассудил Егор. – Маманя поедом съест сноху в первый же день.

– А ты найди бойкую и смелую жену, которая сразу возьмёт свекровь в ежовые рукавицы, подчинит своей воле, – не отступал Александр.

– Легче отыскать иголку в стогу сена, чем подобрать для матери подходящую сноху.

– Я высказался, а тебе решать.

– Пустое это всё, Сано. Сказка о Царевне-лягушке, – отмахнулся Егор от слов брата.

Он завёл Александра в уютную мастерскую. Посредине помещения была сложена из кирпича небольшая печь, в мастерской держалось тепло. У боковой стены располагался верстак, над ним на длинных гвоздях развешен различный столярный инструмент. Рядом находился столик, на котором стояло около десятка жестяных банок и баночек с какими-то жидкостями. Чуть дальше, на втором столике установлен токарный станочек с ножным приводом. У противоположной стены красовался почти готовый комод, морёный под дуб.

– Ни фига себе! – восхитился Александр мастерской брата. – Да у тебя здесь настоящий столярный цех!

– Нравится? – польщенный похвалой, с гордостью спросил Егор.

– Ещё бы! Есть где развернуться! В таких условиях можно мастерить не только комоды!