Читаем Каторгин Кут полностью

Отошла, отступила хворь, проснулся как-то по утру Степан, а Марья Тимофеевна уж и тесто налаживает, да тихо припевает что-то. Заулыбался Степан, радостно на сердце стало, оздоровела матушка, поёт…

Днём забрался Степан на крышу дровника, кой-чего поправить, покудова дождя не принёс холодный ветер. Орудовал там, а сам всё думал… как уйти ему, как оставить названую матушку… спасла его, столько сил положила, вот теперь, когда сама приболела… как бы она управилась, кабы его рядом-то не оказалось? Жалко её покидать…

Заболела душа, может статься, и его матушка родная так вот теперь одна… и воды подать некому, ведь и ей годов уж не мало, коли жива! Застучало сердце, хоть разорви его пополам! Поднял Степан глаза вверх, где плыли по небу серые тучи и гнал злой осенний ветер своё стадо.

– Степан! – кричала вернувшаяся с деревни бабка Марья, – Ты что там, застыл? Али забыл, что на ярмарку нам надобно? Давай-ка, спускайся, сбираться начнём. Завтра до свету выезжать надобно, чтоб на торг успеть.

Как Господь управит, решил Степан, оставляя свои горькие думы, зима ещё впереди, и спасибо, что есть где её зимовать, где голову преклонить да душой согреться!

На ярмарку поехали затемно, когда ещё даже заря не занялась, Степан вывел Рыжуху и запряг в гружёную телегу:

– Терпи, Рыжуха, терпи, родимая! А вот на ярмарке сахарку тебе дам!

Ярмарка в большом селе Богородское, что от Погребцов верстах в двадцати, а то и больше, только ещё начинала просыпаться, когда приехали Марья Тимофеевна со Степаном. Бабка Марья указала Степану:

– Вон туда вставай! Мы с Иваном, когда он жив был да бондарничал, завсегда там становились, вот опосля и я… Я не каждый раз езжу, иной раз и без надобности. А в этот год и мёду довольно, да огород дал урожаю, слава Богу! А нам с тобой столько-то и не надобно, вот продадим, авось чего и выручим. Полотна купим, рубаху тебе новую сошью.

Расцвела ярмарка товарами, Степан и оглянуться не успел, как запестрели в толпе покупателей цветастые женские платки, зазвенел заливистый смех ребятишек возле торговца свистульками. Удивился, когда только и успевал подавать Марье Тимофеевне туески с мёдом, торговля бойко шла – покупатели то и дело приговаривали что этот мёд лучший, они на ярмарку за тем и шли. Да ещё и переторговать друг друга пытались, когда уж немного совсем такого товару оставалось.

– Ну вот и ладненько, – поправляя свой платок, говорила Марья Тимофеевна, – И веники наши мы с тобой пристроили, вон, гляди – Толоконников-то со своими так и стоит, никто не берёт. А ведь городской-то банщик дважды мимо шёл, да что-то морщился.

– Так у него веники голые, – заметил тихо Степан, – Вот и не берёт никто. Либо собирал не так, либо сушил не по уму.

– Ты тут Рыжуху нашу покарауль, да телегу тоже, народу всякого бродит, – сказала Марья Тимофеевна, – А я покудова пойду по надобности чего куплю. Вот, спрячь у себя подальше, – она протянула Степану кошель с деньгами, отбавив немного на покупки и ушла.

Степан немного озяб, ветер не шутя гнал жухлую листву по сельской площади. Накинув на Рыжуху попону, прихваченную из дома, Степан забрался в телегу и накрыл ноги овчинкой. Разглядывая народ, он вдруг выхватил в толпе весёлое лицо с холодным прищуром знакомых хитроватых глаз.

<p>Глава 11.</p>

Степан вздрогнул всем телом, потом поглубже натянул на глаза картуз, подаренный Марьей Тимофеевной. Подняв ворот зипуна, вроде как озяб от ветру, сам не сводил глаз с Захара, который со своей приветливой улыбочкой прохаживался меж телег и ярмарочных рядков. Останавливался, брал товар в руки, приглядывал и вертел в руках, подмигивал торговкам и отсыпал шуточки.

Но Степану-то было ведомо, что на самом деле носит в сердце этот человек. Он поискал глазами Марью Тимофеевну, как бы в беду не попала названая его матушка, ежели тут такие «гости» объявились… В ночь теперь вертаться домой будет опасно, надобно заночевать до утра, а иначе можно и навсегда в болоте-то пропасть, и уж никто не поможет.

Степан зорко всматривался в толпу – не мелькнёт ли где полицейский мундир, тогда бы он уж указал на этого Захара, но кругом были только торговцы да покупатели, с ребятишками, целыми семьями… да ещё вон ряженые, какая ж ярмарка без них!

Захар пропал, затерялся в шумной толчее, но Степан приметил, сколько мог, у которых возов с товаром он стоял дольше, кого из удачливых торговцев он взял на примету. Решив дождаться Марью Тимофеевну, Степан задумал упредить тех, кто с доброй выручкой сегодня домой отправится, чтобы остереглись.

– Здравствуй, Степан Фёдорович, – раздался рядом с повозкой игривый голос, и обернувшись Степан увидел, что перед ним стоит нарядная раскрасневшаяся Настасья.

– Здравствуй, Настасья Никифоровна, – отозвался он, всё высматривая в толпе Марью Тимофеевну, – Ты как здесь, покупать, аль продавать?

– Да вот, полотна надо, ребятам пошить рубашек, да так, по мелочи, – щёки Настасьи ещё сильнее зарделись, когда она приметила, как её со Степаном разговор привлёк внимание пары кумушек с Погребцов, как раз её соседок, – Платок вот себе присмотрела, да просят дорого…

Перейти на страницу:

Похожие книги