Катешизис

Мы расстались в восемь вечера. Я подарил ей книжку. Она оставила свой номер телефона. Когда девушка уходила, я подумал, точнее не успел подумать, мысль ещё не оформилась, а лишь некая идиома пронеслась по позвоночнику и мягко защекотала ниже живота, как вдруг затявкал щенок:

— Кобель!

Теперь я смотрел девушке вслед и ничего не думал – бывает и такое. У меня оставался час. До встречи с Женей я хотел купить три большие белые хризантемы.

На улице, как раз, была пора хризантем - багрово-желтые деревья, тяжёлое серое небо и не прекращаемый листопад.

— Я люблю хризантемы, - сказала она.

— Я тоже.

Она постриглась и стала выглядеть намного моложе.

— Ты грустишь? – спросила Женя.

— Зачем ты так, я рад, что мы наконец-то встретились.

— Я тоже рада, - она рассматривала цветы, пальцем водя по бутонам, - очень, очень рада.

Сейчас Евгения совсем не походила на ту прежнюю, казалось, ожидавшую быстрого скользкого секса, эмансипированную особу. Нет. Одинокая женщина под дождём. В уголках глаз которой собралась лёгкая, беспричинная грусть.

— Знаешь, - заговорил я, - это не я грущу, это ты грустишь, оттого видишь весь мир тоскливым, - я приобнял её за плечи.

— Может быть, - пожала она плечами. – ты поможешь мне развеселиться?

— Отчего бы нет? Хочешь в ресторан?

— Нет, в ресторан нет.

— В кино?

— В кино? Как в восемнадцать лет, - задумчиво произнесла она.

— Ну да, как в шестнадцать.

— Ты до скольких сегодня свободен? – спросила она, не двигаясь с места.

— До утра.

— Замечательно, -очвень серьёзно сказала она, нахмурив брови, - тогда пойдём ко мне, купим креветок, пива и будем пялиться в мой домашний кинотеатр.

Я облегчённо вздохнул. Мне самому не хотелось повторять то, что было в шестнадцать и восемнадцать.

Женя что-то говорила мне, пока мы неспеша шли к её дому. Я вспомнил, как мы ходили в кинотеатр с Наташей. Мы гуляли по городу, вокруг нас медленно танцевали хлопья первого снега. Остановившись возле афиши, мы решили провести остатки вечера в кинозале. В те годы никто понятия не имел, что такое долби-стерео и прочие прибамбасы. Однако, кинотеатр был не из плохих. Картина была про то, как то ли пожарный, то ли полицейский, вступил после своей смерти в радиосвязь с сыном и предостерёг того и его семью от гибели.

Сценарий, конечно, предсказуемый, актёры не первой десятки. Но, тем не менее, играли хорошо, естественно. Я думал о своём отце. О том, что он, к счастью, здоров и невредим. О том, что в жизни бывает зло, но, слава богу, бывает ещё и теплота человеческих отношений, уважение и принятие.

— Как тебе фильм? – спросил я Наташу, когда мы вышли из кинотеатра. Та шла и щебетала что-то своё совсем далёкое от просмотренной картины.

— Ай, не понравился, - махнула рукой девушка.

Я удивился.

— Конечно, это не блокбастер, но почему нет?

— Это фильм для слезливых домохозяек, - резко ответила она.

— Вот как? – Я почувствовал себя слезливой домохозяйкой.

— А тебе понравился? – Спросила Наташа.

— Да нет, ерунда, - соврал я, - зря потратили деньги.

В такие минуты я видел, что люди бывают разные. Точнее, взгляды их необязательно соответствуют друг другу. Одиночество, холодным прибоем вгрызалось в меня. И что позволило почувствовать его? – всего лишь беседа с любимым человеком о фильме. Как мало нужно для большого столкновения с реальностью. (А может, это просто моя голова находится на столь слабой шее, что постоянно тыкается носом в далеко не приятные вещи.)

— Эй, что молчишь? Мы дома, - услышал я голос Жени.

— Вижу, - улыбнулся я, будто не был погружён в мутное болото воспоминаний. Сам же подумал, что дома – она, я - в гостях.

— Рада, что ты уже здесь.

— А разве я куда-то уходил?

— О чём я говорила, помнишь? – повернулась ко мне спиной девушка, отдавая плащ.

— О жизни.

— Отличное резюме.

Квартира была уютной. В своё первое пребывание здесь я этого не заметил. Она не была похожа на убежище одинокой женщины. А может быть, наоборот, только такая квартира может быть настоящим убежищем, местом, где за стеной уюта можно скрыться от одиночества. Чисто, прибрано, мебель и шторы цвета кофе с молоком, пастельность стен укутывали со всех сторон теплотой.

— Что будем смотреть? - спросила она, доставая стаканы.

— Что угодно. На твой вкус.

— Вот отличный фильм, - девушка показала коробку с видеодиском.

Я не увидел названия.

— Ну и хорошо.

Пиво было хорошим – не горьким, но и без противной, присутствующей в некоторых светлых сортах, сластинки.

— Женя, я ведь тебя совсем не знаю, - обратился я к девушке, сделав глоток из стакана. В это время начинался фильм, титры появлялись под жёсткую, готическую музыку, резонирующую в желудке.

— Что тебе мешает, - она не смотрела в телевизор, но и на меня тоже не смотрела.

— Ничего, этим я сейчас и занимаюсь, - оглядывал я в очередной раз комнату.

— И что же ты узнал? – спросила девушка.

— Я узнал, что мне нравится цвет кофе с молоком, я узнал, что твоё стремление к уюту мне не чуждо, я вижу, что ты не против пропустить бутылочку, другую пива, хорошего пива, мы с тобой этим похожи, - отвечал я.

— Ещё.