Катастрофа в две полоски

– Молодые люди, – хохотнул Павел как ни в чем не бывало.

Ну, хоть кто-то забавлялся ситуацией. Мне вот ни хера было не до смеха. Так же, как и поникшей Лере.

– Павел Олегович, что то случилось?

– Ничего серьезного, просто без вас мы не можем начать.

Зато мы “без вас” прекрасно справлялись.

– Ах, да, прошу прощения, что помешал, – наконец-то проснулось чувство такта в Броневицком.

– Лер? – смотрю на девушку, которая натянув на губы вымученную улыбку, кивает и говорит севшим голоском с нарочито наигранной радостью:

– Думаю, мы с Мироном уже все, что хотели, обсудили, – смотрит исключительно на Павла.

– Вот и прекрасно, – вторит тот кивком.

– Можем приступить к работе, – заявляет Лера, а потом первая разворачивается, чтобы покинуть беседку.

Ее останавливает вопрос Павла:

– А про мое условие вы будущему мужу уже объявили? – и, уже повернувшись ко мне, мужчина добавляет,–- надеюсь, вы не против, Мирон Александрович?

Я выпадаю.

Что еще за условие? Чего еще я не знаю?

Хмурюсь и смотрю на “невесту”. Та, медленно крутанувшись на каблучках, оборачивается и выдает свое восхитительное:

– Ой…

Глава 24. Лера и Мирон

Лера

В голове была настоящая сумятица. Так что вполне естественно, что я напрочь забыла про поставленное Павлом Олеговичем условие. А отсюда вытекает и то, что я совершенно забыла его озвучить.

А сейчас, когда меня фактически “прижали к стенке”, мне пришлось набрать в легкие побольше воздуха и выдать все как на духу. Разрывая душу между все еще врезающимся в сердце, подобно ножу, разочарованием, после ничего не значащего для Мирона и слишком много значащего для меня поцелуя, и необходимостью строить из себя счастливую радостную дурочку.

А когда я передала практически слово в слово Троицкому наш с Павлом разговор, они оба замолчали.

Хотя-я-я, мужчины и до этого многословием не “страдали”. А я уже с пару добрых минут бегала глазами с одного мужчины на другого и мысленно молилась, чтобы Мир отреагировал спокойно. Понял, принял и простил. В конце концов, ничего страшного Броневицкий не попросил. И невыполнимого тоже. Всего лишь хотел, чтобы платье невесты для Мирона Троицкого было его марки и производства его фирмы. Естественно, сшитое согласно предпочтениям и под чутким надзором самой невесты. То есть по легенде меня. А по факту? По факту его будущей жене, кем бы она ни была, теперь придется смириться.

Зачем же самому Павлу это?

Я тогда тоже удивилась. Переспросила: все ли правильно расслышала. Я ожидала услышать как минимум что-то невыполнимое, а максимум зловещее. Но все оказалось до ужаса просто. Броневицкий пророчил свадьбе заядлого холостяка, тщательно оберегающего личную жизнь, статус свадьбы года. А это значит, что она будет иметь много внимания со стороны общественности и прессы. Ну, а платье невесты, той, которая смогла охомутать, охмурить, очаровать (подчеркнуть нужное) Мира, стало бы прекрасным рекламным ходом для марки одежды Броневицкого, который, несомненно, поднял бы продажи в разы. По предположениям Павла Олеговича, опять же.

Безобидно? Вполне. Будь я реальной невестой, даже не подумала бы противиться. Наоборот. Это стало бы для меня большой честью! Да и, думаю, для женщины, которую Мир выберет в спутницы, тоже это не станет “смертельным приговором”. Ведь в первую очередь в паре стоит думать об общем благополучии, а платье – это просто тряпка. Именно поэтому я в этом “условии” не углядела ничего страшно и согласилась. Теперь остается надеяться на то, что и Мирон не узреет в этом проблему.

– Платье, значит? – задумчиво чешет подбородок Мир, нарушая гнетущую тишину.

– Естественно, мы с Валерией разработаем индивидуальный дизайн, эксклюзивную модель, потрясающе подчеркивающий ее фигуру и великолепные формы! – одарил “мои формы” довольным взглядом Павел Олегович.

Мне кажется или, заметив это, Мир тихонько зарычал?

Ну, подбоченился и выпрямил спину, как по струнке, подобравшись, – сто процентов.

– Ваша невеста – прямо модель с обложки, на такую шить платье одно удовольствие! – добавил Броневицкий, не замечая, что Мир начинает закипать. Вот уже и челюсти ходуном ходят, а губы вытянулись в идеально прямую полосу. Взглядом вообще мировой океан можно иссушить.

О-о-ох, лучше бы Павел сейчас замолчал!

Вполне очевидно же, что Троицкого бесит, злит и раздражает упоминание моего имени в качестве его будущей спутницы по жизни. Наш корабль любви затонул еще в гавани. Увы и ах.

Положение спасает выскочивший из ниоткуда Костя.

– Господа генеральные, вы ничего не забыли? – строго гаркнул финдиректор “Т и Ко”, – время – деньги, – продемонстрировал мужчинам свои наручные часы, постукивая пальцем по дорогому циферблату. – Лера, Мирон, Павел, все вас заждались.

Я кивнула и поспешила ретироваться. Уже почти на углу дома услышала оханье Павла Олеговича:

– Совсем мы тут заболтались. Ну, так что, Мирон, по поводу...?

– Вернемся к вопросу с платьем потом, – сдержанно отвечает Мир. – Раз уж Валерия согласилась на такой шаг, то и я противиться не буду. В конце концов, это ее… – заминка, – наряд.