Катастрофа в две полоски

Чисто машинально ладошка ложится на живот, и такой жест не укрывается от взгляда Мира, который слишком пристально и внимательно следит за моим мимолетным движением.

Сердце ударилось о ребра. Неужели догадался?

Да нет, быть такого не может.

Тем не менее, это странный момент. Спокойный и правильный. Такой, что на языке совершенно неожиданно начало вертеться совсем не то признание, которое касается работы или коллекции. Словно яркой вспышкой пролетело и накрыло с головы до ног теплое чувство: вот сейчас, в этот миг, в эту секунду нужно и можно рассказать Миру о ребенке. О беременности, которая появилась совершенно неожиданно, и которую я решила сохранить. О нашем малыше.

– Мир, мне надо кое-что тебе сказать… – даже начала я, с особой тщательностью подбирая правильные слова, но Мирон перебил, кивнув и сказав:

– Должна, – голос мужчины просел до волнующего хрипа, и он нехотя тряхнул головой, как будто прогоняя наваждение. – Например, начни с того, откуда взялась наша свадьба?

Ну, вот и все.

Момент доверия упущен.

Я вздохнула и снова закрыла свою душу на тысячу замков. Выворачивание нутра наизнанку откладывается на неопределенное время, Валерия.

– Мне пришлось соврать Пал Олегычу, чтобы она согласился на мои условия. Ему было любопытно, почему я, обычная, рядовая бывшая работница так топлю за ваш союз.

– Топлю за ваш союз? – ухмыльнулся Мир такой формулировке. – И ты решила…

– Ну, не рассказывать же ему правду? – фыркнула я. – О предателе, журнале и прочих прелестях, что мы успели пережить.

– Логично.

– Пришлось ляпнуть про свадьбу. Честно, без левого и злого умысла. Я тебе в невесты не набиваюсь, – выпалила торопливо, нервно посмеиваясь, и когда взгляд мужчины потемнел, а брови нахмурились, тихонько добавила, – если что… – запнулась. Потому что взгляд стал снова прицельным и суровым.

Что это он? Разозлился? Неужели не поверил и всерьез думает, что я на место его жены мечу? Нет, положа руку на сердце, я бы совершенно точно от такого места не отказалась. Мирон Троицкий – идеал мужчины! Но я ведь вполне осознаю, что я для него никто и звать меня никак, а эта новость про свадьбу просто маленькая, безобидная врака.

Правда, у меня под сердцем растет “врака” побольше, но это уже так… мелочи.

– Ладно, – кивнул Мир, – то есть, по-твоему, Броневицкий действительно повелся? – голос Мирона звенел от напряжения. Или это было не напряжение? Тогда что?

– А почему нет? – не заметила, как и мой тоненький голосок просел до хриплого шепота.

– Хороший вопрос, – прошептал Мир, задумчиво осмотрев меня с головы до ног, – почему бы и нет? – пропел загадочно и неожиданно сделал шаг по направлению ко мне. Слишком быстро, одним махом сокращая расстояние между нами до непозволительного минимума. А потом вообще обнаглел. Примерно как я пару-тройку минут назад. Подхватил за талию и прижал к себе. К своей широкой груди. Заставляя меня удивленно выдохнуть остатки воздуха из легких и, взвизгнув под таким напором, упереть ладошки ему в грудь. С замиранием собственного сердца слушать, как часто и быстро бьется его…

– Мир, что ты делаешь? – прошептала тихонько, когда мужчина начал медленно, словно дразня, играючи наклоняться, стремительно сокращая расстояние между нашими губами.

Мамочки-и-и, кажется, я сейчас умру от остановки сердца!

В горле пересохло. Дышать получалось с трудом. Прибавить сюда ощущение ладони мужчины, что была чу-у-уть… ладно, кому я вру! Сильно ниже талии, и уже лежала на моей попе, как бы случайно сжимая ягодицу, и получаем совсем взрывоопасную Леру. Все гормоны махом пришли в волнение, и разгорелись не самые невинные желания, опаляя от макушки до пят и закручивая внизу живота настоящий огненный ураган.

Держи себя в руках, Совина.

Ты кремень!

Ты скала!

Ты непоколебимая женщина, уверенная в себе и своем теле, которое уже предательски сдается, а еще ты беременна, и тебе позволительно, и… господи-и-и, как сильно я хочу его поцеловать!

Какие губы… чувственные, красивые, упрямые.

Какой запах… мята, цитрус, хвоя – убойная смесь всего и сразу!

А какой взгляд… шторм на море, темнеющее на глазах синее небо.

– Теперь твоя очередь мне подыграть.

– Ч...что?

– Мы же жених и невеста, так, Лер-р-ра?

Ох, еще и это фирменное его рычащее “р-р-р”. Держите меня, я, кажется, растекаюсь. Плавлюсь, как эскимо, под палящими лучами солнца.

– Д...да. По легенде… кажется…

Слишком сложно. Мозг помахал лапками и ретировался. Боюсь, я сейчас буду не в состоянии ответить даже на вопрос, как меня зовут.

– А чтобы она не рассыпалась, нужно держать марку, согласна? – проговорил вкрадчивым шепотом Мир, сосредотачивая свой взгляд на моих губах.

У меня моментально пересохло в горле, и вместо ответа вылетело невнятное “карканье”.

Троицкий ухмыльнулся, соблазнительно потянув вверх один уголок своих губ, и   обхватил ладонью мой затылок, заставляя придвинуться обратно. Сильнее сжимая второй рукой за… да, попу.

Я, к слову, даже не заметила, когда умудрилась сделать попытку отодвинуться.