Катастрофа в две полоски

– Тогда я тебе объясню, Совина, – рычит мужчина, дерганно отстраняясь, – я поверил тебе! Черт побери, я до последнего надеялся, что ты не рискнешь подложить мне свинью, Лера! – провел ладонью по волосам Мирон, ероша их, размашистым шагом прохаживаясь вдоль кабинета.

– К...какую свинью?

– Я закрыл глаза на то, что ты журналистка. Я много на что в твоей биографии закрыл глаза…

– Так ты знал, что я… кто я…? – охнула удивленно.

– Ну, конечно, знал, Совина! Моя служба безопасности тщательно проверяет каждого сотрудника. Я предполагал, что ты, как и большинство твоих коллег, просто пришла сюда за гребаной сенсацией. Но даже это меня не остановило. Твою мать, я, млять, до последнего не верил, что ты так со мной поступишь, Лера!

– Да как я поступила?! Что я сделала-то?! – подскочила я на ноги, устав смотреть в лицо начальству снизу вверх.

Встала, да слишком резко. На мгновение в глазах потемнело, и заплясали разноцветные круги. Но, правда, всего на доли секунды. Потом в чувства привел голос Мирона, звенящий от напряжения:

– Вчерашняя встреча в ресторане “Бристоль”. Коллекция, на производство конторой мы заключили контракт. Ну, как? Память возвращается?

– Ну… да, – неуверенно выдала я. У меня не настолько все плохо с головой. Вчерашний день я прекрасно помню. Вот только Мирон, видать, считал по-другому. Он красноречиво замолчал, поджимая губы и поигрывая желваками. А я, кажется, начала понимать, что происходит.

Еще раз перевела взгляд на светящийся экран ноутбука Троицкого, ошалевшими глазами пробежала по тем самым “симпатичненьким эскизам” и… и выпала окончательно. Из тела, из мира, из пространства и точно из времени. Меня будто только что хорошенько стукнули по голове, и детальки сложились в цельную картинку.

– Это она? – вздохнула тихо-тихо, округляя глаза. – Это что, та самая коллекция?

Мирон усмехнулся.

Раз.

Второй.

Третий.

А потом вообще расхохотался, как последний безумец. Коротко. Громко. Резко. Со свистом втягивая воздух сквозь сжатые зубы. И, потирая виски, тут же поморщился.

– Господи, какой я идиот, Совина. Я просто конченый идиот! Поверить, кому?! Придурок! – сжал ладони в кулаки Мирон, которого буквально потряхивало на месте от злости.

– Да нет… – все еще не могла я поверить в увиденное, – да быть того не может! – воскликнула, хватаясь за голову и чувствуя, как к глазам подступают слезы. Только сейчас осознав, как в целом гадко выглядит ситуация глазами Мирона.

Это меня он вчера поймал в своем кабинете.

Это я рылась в его бумагах.

Только у меня был относительно свободный доступ к важному контракту.

Только я и Костя, в теории, знали об этой встрече и этой эксклюзивной коллекции.

Я…

Я...

Я...

Везде я! И он сейчас думает, что это я!

– Я не делала этого, я клянусь тебе! – подняла я полный непролитых пока еще слез взгляд на Мирона, который даже смотреть на меня не хотел. Куда угодно: пол, стены, окна, но не на меня. И это задевало так же сильно, как и то, что уж очень быстро и охотно он поверил в мою причастность к этому предательству. Оно и понятно, было бы сложно не сложить два и два, но от этого обида не стала меньше разъедать сердце, которое буквально сегодня утром было переполнено надеждами на светлое и, возможно, совместное будущее.

– Тебе не кажется, что уже глупо отпираться, Лера? Хватит. Просто перестань.

– Но я не делала этого, слышишь ты меня или нет! Почему ты мне не веришь?! – спросила, и тут же самой захотелось истерично расхохотаться. Серьезно, Лера, почему?

– Ты была в моем кабинете вчера! Ты рылась в моих бумагах. Ты была в курсе того, как важен моей фирме этот контракт. И ты еще спрашиваешь почему, серьезно? – прорычал Мирон.

– Да, была. Но я… я… – попыталась выдавить хоть что-то внятное. Облачить свои мысли в слова, но заткнулась. Просто потому что, а что “я-я”? Что я ему скажу? Правду? Ну, так в любом случае: я – шпионка, я – предательница, я  обманула его. И даже если я сейчас выложу как на духу все то, что сделала, доказательств того, что я фотографировала другие документы, у меня попросту нет. Сразу же после отправки фото Элле я почистила телефон и почту. Решила обезопасить себя.

Ха.

Три ха-ха.

Дура, какая же ты дура, Лера!

Нет, я на миллиард процентов уверена, что не могла ошибиться. Да это почти нереально! Только если под гипнозом или в полном неадеквате можно спутать десять листов с рисунками с парой бумаг со сплошными буквами. А я пока была в твердом уме и здравой памяти! А это значит, что пока я тут металась в сомнениях, Элла-стерва-Робертовна подстраховалась и нашла кого-то шустрее и сговорчивей, чем я.

Или…

Или мне вообще с самого начала предстояла роль подставной фигуры, на которую будет легко и просто все свалить в выгодный для Эллы момент? Скорей всего. А это значит, что меня просто подставили. Безжалостно пустили под гнев Троицкого, как пушечное мясо. Выдали одного своего шпиона, чтобы прикрыть мерзкую спину другого, скорее всего, “выше” и “надежней” сидящего на своем пригретом месте.

Не фирма, а целый рассадник змей!