Катастрофа в две полоски

– Не знаю, – честно сказал я, пожимая плечами, – может не может, а вопрос с преемником на фирме еще не решен, и я по бумагам пока еще временно исполняющий обязанности, – кинул устало, поднимаясь с места и прохаживаясь вдоль окна. – Если журналисты и дальше продолжат копать, рано или поздно они найдут то, что станет решающим в выборе приемника.

Повисла тишина. Недолгая. Первой ее нарушил друг:

– Совина…

– Нет, – перебил, даже не дав договорить. Что бы там Костян не удумал, – нет. На все ответ “нет”. Она под моим полным контролем. Да что уж врать, я с нее, даже если бы очень хотел, все равно глаз спустить не могу. Они, блин, как приклеились! Вот опять. Начали про работу и вернулся к Совиной. Перед глазами снова ее улыбка, внимательный хитрый взгляд и… да-да, упругая попка.

– Спрошу, только сильно не рычи, – усмехнулся Костя, – почему ты ее взял на работу?

– Что, кстати, у нас с моделью? – делаю вид, что пропускаю вопрос мимо ушей, возвращаясь к импровизированному “столу”. – Стас как-то странно в пятницу лыбился, вы нашли замену? Во вторник нужно запускать каталог в печать.

Костя мой “ход”, конечно, просчитал, но, услышав про модель, замялся. Я вскинул взгляд на друга, он смотрел на меня, чуть ли не дыша. Какого лешего тут происходит?

– Костян?

– Нашли. Замену.

– И?

– Отсняли.

– Ну и? Проклятье, я из тебя все клещами тянуть буду? – рыкнул.

– И кадры получились огненными, Мир. Но есть одно “но”, которое, да, тебе не понравится, – вздохнул финансовый директор, опустошая залпом виски в бокале, и с грохотом приземлил его на стеклянный кофейный столик.

– Это ты меня сейчас обрадовал?

– Морально подготовил, чтобы не придушил Стаса с Мишаней, – ухмыльнулся друг. – Кадры будут у тебя на столе завтра. К вечеру. Мишаня их сегодня-завтра доработает и покажет уже готовый макет каталога и баннера. А теперь все, – заторопился друг, – я поехал.

– В смысле, ты поехал?

– Дела.

– В, – бросаю взгляд на часы, – десять вечера?

– Ну, это ты у нас гордый монах, по своей Совиной слюни пускаешь, а у меня очень даже насыщенная ночная жизнь, – подколол Костя, натягивая пиджак. – Может, отрастишь яйца и наберешься смелости позвонить своей Валерии, а не киснуть дома в одиночестве?

– Иди уже, – ухмыльнулся, – завтра только попробуй опоздать, – говорю тоном гендиректора, а про себя думаю: нужен я Валерии, ага. Тем более, сейчас, став ее боссом. Чтобы потом что? Снова точки над этими дурацкими “и” расставлять?

– Что ты, опоздание – это не про меня. Ты же знаешь, я как часы! – заржал Костян и тут же скрылся с глаз моих, закрывая за собой дверь. А мне запоздало пришло на ум, что не просто так он свинтил так быстро после вопроса про модель. Побоялся ляпнуть раньше времени лишнего? Ох, чувствую, завтра полетят головы.

После ухода друга сгрузил посуду в посудомойку, послонялся по дому еще какое-то время, покрутил в руках телефон, все думая над словами Костяна и порываясь набрать Лере, но, хоть убейте, не понимал, что бы я ей сказал.

Привет? – Глупо.

Соскучился? – Смешно!

Хоть до чертиков сильно хотелось услышать ее голос.

Два дня не виделись, а меня уже клинит. Но я ее босс, и если уж я принял такое решение – взять Совину на работу, то мне с этим решением и жить. Тем более вечер выходного дня, где гарантия, что Валерия сейчас одна? Может, у нее вообще кто-то есть? С нашей ночи прошло почти два месяца, черт его знает, может, снова со своим придурком Славой сошлась?

Слава – действительно имя, от которого одни неприятности.

Так что вариант, что у нее есть парень или снова жених, исключать нельзя. Правда, стоило только подумать, внутри аж заклокотало все. С психу вырубил жужжащий монотонно телек и пошел спать. К черту все!

Лера

Раз, овечка.

Лера, ты спишь.

Два, овечка.

Очень крепко и сладко спишь, Совина!

Три, овечка.

Твоя голова пуста, там свистит ветер, и звенит тишина. Ты ужасно устала, и твои веки наливаются свинцом. Тяжелеют, и ты медленно-медленно проваливаешься в сладкую дремоту и засып…

Да нет же, черт! Не сплю я!

Подскакиваю на кровати, зло поджимая губы. Усаживаюсь, укутавшись теплым одеялом в середине июня по самые уши, и пялюсь в стену, едва не пыхтя от злости, как паровоз.

Это же просто невозможно уснуть в таком взвинченном состоянии, когда в голову лезут и лезут идиотские мысли. А все благодаря чему? Или, вернее, кому?

Ну, Соня, ну… подруга!

Да как она вообще могла такое подумать и предположить? А щедро вложить эту мысль мне в голову? Да так качественно ее там утрамбовать, что я уже час лежу в кровати и борюсь с порывом пойти и сделать это!

Сделать дурацкий тест на беременность, который я зачем-то купила по дороге домой. Да еще ведь и не один,  а целых пять. Пять тестов! Заче-е-ем?

У-у-уй!

Ну, не могу я быть беременна! Ну, нет же! Да не бывает так! Только в глупых фильмах или сопливых женских романах. А это жизнь! И тут невозможно залететь после единственной спонтанной ночи с сексуальным незнакомцем. И не ажно, что ночь была длинной! И совершенно неважно, что незнакомец уже давно не незнакомец, а Мирон, мать его, Троицкий. Просто нет, и все тут!

И все-таки…