Катастрофа. Том 2

Разогнав летучий отряд, я начал перемещать полипланы прямо над головой врагов. Высота была уже более полутора километров, только богоподобный стрелок с легендарным луком мог поразить цель на такой высоте, поэтому опасности не было никакой. Полипланы появлялись прямо вместе с экипажем. Большая их часть была новичками, которые провели только пару-тройку тренировочных полетов, но полиплан — штука очень стабильная. Я посчитал, что они могут подучиться прямо в полевых условиях. Всего за несколько секунд металлические крылья-паруса наполнялись воздухом и раскрывались, затем небесные громадины начали лететь в строну фронта, где в этот момент уже началась схватка между наземными вражескими войсками и моим Святым Корпусом. К нему на помощь уже бежала охрана каравана, а полицейские должны были организовать эвакуацию беженцев.

Трюмы летающих судов были заполнены алхимическими бомбами и флешеттами. В соответствии с моими распоряжениями бомбардиры выпускали алхимические бомбы над боевыми отрядами, а флешетты над обозами. Высота была довольно приличной, пусть на КВВ кинетическая энергия в нанесении урона играла малую роль, но играла. В обозах, сопровождающих вражеские армии, были гражданские и сотрудники логистики и снабжения. Уровень их, естественно, был ниже, чем у солдат и призывателей. Летящие на огромной скорости цельнометаллические «стрелки» наносили солидный урон низкоуровневым целям. А также неживые объекты были чуть более подвержены реальным законам физики. Флешетты разбивали в щепки телеги с провизией и материалами. Страшное оружие современной войны. Они создавали даже больше хаоса и жертв, чем алхимические бомбы, сброшенные на головы пехотинцев. Вспышки световых бомб, грохот шумовых, оставляющая зуд на коже, першение в горле и заставляющая слезиться глаза едкость дымовых шашек. А еще повсеместная пыль поднятая в воздух из-за сотен тысяч врезавшихся в землю металлических стрелок, которые потом еще и затрудняли продвижение идущих сзади отрядов.

Еще не дойдя до линии фронта, враги начали нести масштабные потери. Особенно среди гражданского или полу-гражданского персонала, без которого армии невозможно было бы двигаться дальше в прежнем темпе. Было ли мне их жалко? Да, безусловно. Как и тысячи рабов, двигавшихся вместе с обозами и попавших под раздачу. Но они находились в стане врага, а значит, я не мог их игнорировать. Я уже предвкушал, как маркиз, направивший против меня свою армию, рвет на себе волосы, чтобы компенсировать потери гражданам из снабжения. А если не компенсирует? Еще проще! Тогда ему можно было бы забить о нормальной логистике армии, так еще и мог быть гражданский бунт. Алхимические бомбы обходились довольно дорого, но в десятки раз дешевле, чем воскрешение погибшего жителя или солдата страны. Так еще и все эти тысячи и тысячи погибших нужно было заново доставить к месту боевых действий, что будет довольно проблематично, учитывая то, что караван не прекращает движение.

Тем временем, выкрашенные в небесно-голубой цвет махины более чем вста метров в длину продолжали появляться возле меня. Одна, десять, сто, тысяча. Каждый полиплан этой военно-транспортной модели мог вместить в свои трюмы несколько сотен гражданских, если их хорошенько упаковать. Полицейские, идя по ходу движения каравана, организовывали эвакуационные группы. В первую очередь в них вошли дети и низкоуровневые беженцы. Полипланы плавно приземлялись возле таких групп, загружались в взлетали в небо с помощью магов воздуха. Десятки стандартных реактивных мини-двигателей, аналогичных тем, что используются в реактивных крыльях, толкали воздушные суда вперед, набирая пусть и не высокую, но приличную скорость, относительно пешеходов и вьючных животных. Беженцы, выгружались в дальних лагерях, в нескольких десятках километров от хвоста колонны, но достаточно близко к ядру каравана. Переносчики, которые уже были на местах, снабжали временный лагерь предметами первой необходимости и едой. Как мне потом рассказали, многие беглые рабы плакали, так как уже много дней не ели нормальной пищи. Что ж, помогать другим действительно здорово, я даже едва не начал себя корить за то, что хотел использовать этих бедных людей в качестве приманки. Но… решения я своего не изменил бы. Я — правитель, а не миротворец. Сначала я должен спасти свой народ, свою расу, а потом уже думать об остальных.