Катастрофа на "Вулкане"

Из трех азиатов впереди меня у одного было остроконечное копье около шести футов, у другого — острое, как бритва, мачете около трех футов, а у третьего — шестифутовый трезубец с шириной навершия около трех футов. Когда я повернул голову, я увидел, что другая группа была экипирована так же.

— Эй, — мягко сказал я. Татьяна, встань спиной к стене. Уйди с линии огня.

'Чем ты планируешь заняться?'

— Что ж, — сказал я. «Я не буду играть по их правилам, для начала». Трое мужчин перед нами были дальше, и я решил сначала разобраться с тремя за моей спиной. Я повернулся спиной к Джордан -стрит, вытащил Вильгельмину и сделал три быстрых выстрела.

Два из них попали в цель. Первый ударил в парня трезубцем в центр груди и отбросил его назад на три-четыре шага, прежде чем он приземлился в почти черной от его собственной темной крови рубашке. Второй ударил мужчину копьем в левый глаз. Он исчез в красном пятне. Его затылок взорвался, и череп разлетелся по улице. Копье с грохотом упало на улицу.

Третий ...

Вильгельмина остановилась.

Верная, дорогая Вильгельмина, надежный люгер, который редко подводит меня, она больше не стреляла. Слишком поздно я вспомнил, что не чистил ее с тех пор, как забрал ее у генерала. Перед Второй мировой войной они прекратили производство Люгеров, а чувствительное оружие устарело и стало требовательным к уходу. Его нужно часто чистить, а затем аккуратно собирать...

Мужчина с мачете был сейчас со мной.

Сзади послышался пронзительный крик Татьяны . И шаги. Внезапный яростный рев мужчины. Рев, который чемпион по карате иногда использует как оружие. И тут лязг металла о металл.

У меня не было времени оглянуться .

Мачете просвистело в воздухе мимо моей головы. Если бы он попал в меня, пусть даже скользящим ударом, он бы меня убил.

Легким движением правой руки Хьюго скользнул в мою руку, тонкий, как карандаш, стилет. И я быстро выскочил на середину улицы, надеясь, что позади меня никого нет, и ожидая возможности нанести удар.

Я знал, что мне не очень поможет парировать удар Хьюго. Уж точно не против этого метра бритвенно-острой стали. Единственный шанс, который у меня был, это позволить ему прыгнуть и промахнуться, а затем разрезать ему запястье. Затем, с этими разорванными сухожилиями и его рукой, бесполезной до конца жизни, я мог бы приблизиться и зарезать его так же, как я зарезал Тамуру .

За моей спиной послышались звуки боя. Что там происходило? Я не смел смотреть. Трудность моей стратегии заключалась в том, что мой противник владел этим мечом. Его удары не подвергали его опасности. Его нападение было молниеносным. А его боевая стойка — ноги согнуты, пригнулись — давала мне не больше возможности ударить, чем его лодыжки. Хороший шанс, в тот момент, когда я пригнулся к его лодыжкам, он бы уже обезглавил меня своим мачете для джунглей.

Его следующая атака нанесла удар мечом сверху, который разрубил бы меня пополам, если бы он ударил меня. Быстро, как молния, он превратил его в горизонтальный взмах, который промахнулся мимо моего носа на дюйм.

Я продолжал кружить вокруг него, надеясь, вопреки всему, отвести его от нее (если она еще жива). Потом снова атаковал. Его следующий ход был быстрым и яростным, как обычно, но теперь у него была дыра. Не спрашивайте меня, где. У меня не было времени обдумать это. Я позволил адреналину взять верх.

Его взмах двумя руками был по диагонали под углом шестьдесят градусов к земле. Он был направлен не на меня, а на мой финт. И было бы точно в точку, если бы я стоял и не притворялся. Но меня там не было. И сила этого удара выбила его из равновесия. Прежде чем он смог восстановить равновесие, Хьюго ударил его чуть ниже подбородка, а затем вниз. Хьюго острый как бритва с обеих сторон. Порез, который он наносит, узкий, но глубокий. В тусклом свете я увидел розовую вену, торчащую из его шеи и изрыгающую кровь. Он бросил меч и схватился руками за шею. Он со стоном упал на колени.

Я повернулся к тому, что происходило позади меня. Татьяна стояла спиной к стене. Ее глаза были не на мне, а на невероятной сцене посреди улицы.

Один из нападавших был мертв и лежал в канаве. Его кишки лежали на асфальте перед ним, и дорога была скользкой от его крови.

Но она не смотрела на это.

Посреди улицы, между человеком с трезубцем и человеком с копьем, стоял маленький седовласый старик, европеоид лет шестидесяти, вооруженный только странным набором ножей. Он держал их острием вверх перед собой и позади себя, в оборонительной позе с обеих сторон. Я ясно видел его в тусклом свете. У ножей была одна режущая кромка, и они были такими же прочными, как кинжалы, только они были больше — фут в длину и, возможно, четверть дюйма в ширину на лезвии. На рукоятках спереди была защита суставов, а сзади странные загнутые крюки.

Старик безмятежно улыбался, как будто смертельная игра, в которую он играл, была едва ли опаснее игры в шахматы. Он пригласил их в атаку. В одно мгновение я понял, почему. Человек с копьем бросился вперед.