Катастрофа Московского царства

Осенний московский ландшафт был столь же убог, как и политические перспективы. Посреди огромного пепелища возвышались обугленные стены городских крепостей – Белого города, Китай-города и Кремля. За стенами отсиживались страдавшие от голода солдаты и офицеры Госевского, а под стены подступали обозленные «скудостью» казаки Трубецкого и Заруцкого. Интенсивность боев стихала, борьба перешла в позиционную. Но если у польско-литовского гарнизона были основания надеяться на спасительную помощь короля или его полководцев, то дело ополчения казалось проигранным. Раскол между дворянами и казаками не позволял рассчитывать на пополнение рядов. Ресурсы подвластных территорий были истощены. Окраины Московского государства были захвачены иноземцами или отпали от центра. Если искать в московской Смуте XVII века дно, то осень 1611 года и была тем самым дном – печальным и глубоким упадком, оттолкнувшись от которого нижегородский земский староста Козьма Минин начал движение вверх.

Земское движение в Нижнем Новгороде

Крупнейший торговый центр Среднего Поволжья Нижний Новгород на протяжении всей Смуты твердо стоял за Василия Шуйского. В 1608–1609 годах он стал одним из центров сопротивления мятежу в крае. Воевода А. С. Алябьев неоднократно совершал военные походы против местных «воров» и восставших черемис и татар. Он несколько раз разгромил тушинцев под Нижним в ноябре – декабре 1608 года и пленил 300 человек. 7 января 1609 года Алябьев разбил и взял в плен «воровского» воеводу князя Семена Вяземского, который был затем повешен. Весной 1609 года Алябьев освободил от тушинцев Муром и Владимир.

Особенностью нижегородского сопротивления была независимость местных властей от Москвы. Важно и другое: воеводы князь А. А. Репнин и А. С. Алябьев и дьяк В. Семенов состояли в тесном союзе с земским советом, представлявшим духовенство, служилых и посадских людей. Летом в Нижний Новгород прибыл с «понизовой ратью» боярин Ф. И. Шереметев. Совместно с его отрядами нижегородцы приняли активное участие в борьбе со сторонниками самозванца в соседних областях.

Сильное нижегородское купечество, интересы которого страдали из‐за войны, отчетливо осознавало всю губительность разрухи. Это стало одной из причин активного участия Нижнего Новгорода в организации подмосковного ополчения. Уже в январе 1611 года город восстал против поляков. Отсюда рассылались грамоты в Кострому, Галич, Вологду и другие города с призывом подниматься против «польских и литовских людей, заодин» «за православную крестьянскую веру». Обращения шли от лица «властей» (духовенства), воевод и дьяков, разных чинов служилых людей, старост, целовальников, посадских людей – широких слоев местного населения, объединившихся ради освобождения родины.

Нижегородцы поддерживали связь с патриархом. Еще в конце декабря 1610 года к нему ездили «бесстрашные люди» сын боярский Роман Пахомов и посадский человек Родион Моисеев, которые привезли наказ идти к Москве «на польских и литовских людей». В феврале 1611 года первый воевода Нижнего Новгорода князь Александр Андреевич Репнин двинулся через Владимир в Москву, а после раскола подмосковного ополчения нижегородская рать возвратилась домой. Нижегородцы были убеждены в необходимости оставаться «в совете со всей землей», «казаков в город не пущати», «выбирать на Московское государство государя всею землею», а «отнюдь на царство проклятого Маринкина сына не хотети». К этому призывал из заключения и патриарх Гермоген. Его грамота прибыла в Нижний 25 августа 1611 года и явилась прологом к новому подъему освободительного движения. В его начальной истории – множество нерешенных вопросов, и реконструкция этих событий сталкивается с постоянной нехваткой информации, которую заменяют в лучшем случае гипотезы, в худшем – легенды.

1 сентября, с началом (согласно допетровскому календарю) нового года, проходили выборы земских старост. Вероятнее всего, во время этих событий начал агитацию один из новоизбранных старост – Кузьма Минин, глубоко переживавший за судьбу отечества, наделенный даром убедительного слова и мистическим видением событий. Сам Минин рассказывал, что подняться с призывом об организации нового ополчения его заставило явление во сне великого русского святого Сергия Радонежского. Преподобный Сергий велел Минину «казну собирати, воинских людей наделяти и идти на очищение Московского государства». В своем избрании в старосты Минин увидел «начало Божия промысла» и начал свою проповедь в «земской избе», а также на торгу, где у него была мясная лавка.