Катастрофа Московского царства

Сексуальное насилие, сопровождающее все войны, было широко распространено и в Смутное время. «Приещают, государь, к нам ратные люди литовские и татары и руские люди бьют, государь, и мучат, и животы грабят и жены бесчестят», – жаловались крестьяне деревни Наумовой в уезде Александровой Слободы (октябрь 1608 года). «…И женишек наших и дочеришек емлют на постелю силою и позорят, а иные девки и жонки, со страсти, по лесом, в нынешнюю зимнюю пору от служи померли», – обличали «государевых» ратных людей крестьяне села Иркова Кинельского стана (Переяславского уезда) и просили у Лжедмитрия II пристава для защиты (ноябрь 1608 года). Тушинцы насиловали женщин, захватывали и «отвозили» «таборы», о чем свидетельствуют другие такие же челобитные крестьян Замосковного края.

Не одни тушинцы, но и казаки освободительного подмосковного ополчения насиловали попавших к ним в плен женщин. Московские бояре обвиняли казаков в том, что они

грабят и розбивают и невинную кровь крестьянскую проливают, и насилуют православных крестьян, боярынь и простых жен емлют на блуд, и нетленных девиц растлевают насильством мучительским.

Правда, в своих обличениях бояре доходили до обвинений казаков в том, что они «с жонками и з девками беззаконно на святых иконах спят», что вряд ли соответствовало действительности.

Порядки, бытовавшие в «таборах», участники гражданской войны переносили на мирную территорию. 25 января 1610 года помещик новгородской Водской пятины Увар Борков вместе с толпой соучастников напал на свадебный поезд. Нападавшие были пьяны. С «литовским» кличем «хапай-хапай!», «рубай-рубай!» Борков с товарищами набросились на участников свадьбы, избили жениха, холопа Ивана Дылдина, и захватили невесту Акулину. Борков напялил на себя свадебный убор невесты «и нарядился девкою». Помещик-разбойник «держал ея у собя на постели» два месяца и «збил» «со двора» только тогда, когда его самого поймал «выбойщик» Матвей Ржевский. «Выбойщик» ведал отправкой служилых людей на военную службу, а Увар Борков незадолго до этого дезертировал из армии князя М. В. Скопина-Шуйского.

Об этом эксцессе известно из челобитной сына боярского, хозяина несчастного Ивана Дылдина. Этот помещик (имя его не сохранилось) также перечислял, что Борков захватил у жениха и невесты «на грабеже» «однорядку лазореву», «кафтан заячей с поддею подзеленою», «шапку лисью под сукном», женскую одежду – «опашен черленой», «ферези заечьи под зенденью под лазоревою», жемчужное ожерелье, сапоги, да двух лошадей, – всего на 33 рубля с полтиной.

Война стимулировала сексуальное насилие, но не была его причиной. Такие трагедии происходили и в мирное время. Незадолго до Смуты, в 1593 году, дьяк Афанасий Демьянов ездил в составе посольства в Крым, где выкупал «полонянников» за счет казны. Над одной из пленниц, женой дворянина С. Лихарева, Демьянов «поругался», «держал ее у себя на постеле насильством». За поруганную честь жены Лихареву было выплачено из «животов» Демьянова 25 рублей и взят штраф со старшего посла, князя М. А. Щербатова, еще 25 рублей. Вероятно, за то, что не вмешался в ситуацию.

Преступления на сексуальной почве не ограничивались насилием. Документы Смутного времени упоминают о распространении «блядьни» (проституции) и «блуда» (незаконного сожительства).

Так, в июле 1612 года был обнаружен публичный дом в Новгороде, в подызбице дома портного мастера Федора, где жил Денис Сапожник. У этого Дениса жили «воровские жонки», к которым ходили «для бледни» шведские солдаты и другие, чаще всего «незнаемые» люди. Впрочем, один из клиентов был опознан. Им оказался поп Федор.

«Блудное» сожительство рязанского дворянина Якова Хирина с «рабой» Ульянкой привело к серьезным последствиям и долгому разбирательству. Еще в 1597 году рязанский епископ Митрофан попытался навести порядок в этом деле. По его приказу епископские служки захватили Якова Хирина в Переяславле-Рязанском, посадили «в смирения на цепь» и били на правеже, стремясь заставить жениться на «рабе». Хирин выдержал побои и пожаловался патриарху Иову, который велел поступить с рязанским дворянином по апостольским правилам: Якова отпустить, рабу освободить, а если есть дети, заставить помещика дать им «наделок».