Катастрофа

Вместе с тем, в Федерации Земли он столкнулся с прямым противодействием со стороны Коса. Таким образом, их спор не мог решиться без моего прямого участия. Удивительно, что Струмилина поддержали оба Любищева, поэтому, собственно, я и вынужден был выслушать позицию академика. Несколько часов они с Косом и несколькими молодыми последователями спорили по вопросам, которые я едва ли понимал. Вместе с тем, мой Кос все эти годы упорно работал на благо Федерации Земли и не мог заниматься экономическими исследованиями. А вот Струмилин знатно подготовился, связав многие финансовые проблемы позднего СССР напрямую с реформой Косыгина. Там было много научных сентенций и профессионального жаргона, от которых мои уши сворачивались в трубочку. Но когда в их обсуждении все свелось до двух конкретных терминов — «норма прибыли» и «относительная производительность труда» до меня что-то начало доходить.

Кос настаивал на том, что эффективность производства должна оцениваться по прибыли, которую получает предприятие. Вместе с тем, Струмилин считал, что хозяйственная деятельность предприятия должна учитывать именно трудозатраты человека, то есть, относительную эффективность в рамках изменчивого труда, тогда как по «норме прибыли» рассчитывается исключительно «мертвый», то есть, абстрактный труд. Казалось бы, каким образом спор двух коммуняк касается Федерации Земли? У меня не коммунизм, а самая, что ни на есть, феодальная тирания. По большому счету, если убрать за скобки многочисленные договоры о присоединении к Федерации Земли различных автономных округов и независимых республик, я был единственным хозяином всего и вся в глазах Мирового Закона. Все земли и все люди принадлежали мне. Вместе с тем, я не собирался становиться императором для удовлетворения своих властных амбиций или для того, чтобы стать неимоверно богатым. И империя, и огромное количество финансов, и даже моя личная сила были для меня инструментами для достижения одной единственной цели или миссии — при моей жизни земляне не должны быть рабами. Независимо от того, кто выступают рабовладельцами, другие расы или другие земляне — этого не будет на моих землях, пока я здесь.

Вопрос производительности труда меня очень заинтересовал. Чем больше производительность подданных, тем больше денег, в конечном итоге, сможет заработать Федерация Земли, и тем больше войск мы сможем воспитать или нанять. И здесь Струмилин задел какие-то мои струны. Действительно, как человек, чье детство прошло в 30-х, а юность началась в 40-х, я был более чем знаком с тем, как «обычный» предприниматель извлекал свою прибыль. Всякие сказки о красивой и свободной жизни в либеральной и демократической стране, которыми обильно почивали предыдущие два поколения россиян, разбивались о суровую правду предпринимательской деятельности при «свободном и конкурентном» рынке. На пресловутого Илона Маска, — икону капитализма в 20-х, до самого переселения работали мексиканские гастарбайтеры и мигранты. Более сорока лет самая современная и футуристическая автомобильная компания современности развивала свое производство, но фабрики и заводы до сих пор не были полностью оснащены роботизированными станками и конвейерами. Это было тупо невыгодно, страдала «норма прибыли». Дешевле было нанять новых мигрантов за три копейки, чем покупать роботов. И ловушка конкурентного рынка не позволяла этой и другим компаниям поступать иначе. Все, что интересовало акционеров и инвесторов — сиюминутная прибыль. Расходы на НИОКР были не особо высокими, да, и те вкладывались в близкие цели, а не в научно-технический прогресс.