Кастелян

Он неловко поднял палочку, перехватил её для «стрельбы» за спину и проорал:

— «Cruciatus Tartareus!»

Из палочки вылетел какой-то красно-фиолетовый сгусток, и… помещение заполнил дикий визг агонизирующего мага. Понимаю, неприятно, когда твоё собственное заклинание попадает не в противника, а тебе же в спину. Но до тех пор, пока здесь используют летящие конструкты, у чародея Пространства будут сохраняться некоторые бонусы и преимущества.

Я всмотрелся в происходящее вторым зрением… и поспешно развеял чужое кружево. Какая гадость! Прямое воздействие на болевой центр в мозгу жертвы с одновременной выработкой эндорфинов у атакующего. С учётом того, что обе стороны сейчас совмещены в одном лице — заклинание «замкнуло».

Крик затих, но Квиррелл не спешил подниматься. А вот за его спиной внезапно засветилось зеркало. Этого ещё не хватало! Краем глаза я видел, что картинка в зеркале и близко не соответствует нашему залу. Какое-то тесное помещение, на полу лежит что-то мелкое.

Пожалуй, зеркало необходимо уничтожить. Вот только как? От такого банального действия, как простой удар по стеклу, оно наверняка застраховано. Впрочем, кое-что у меня есть…

Квиррелл, опираясь на трясущиеся руки, начал подниматься.

— Убей его! — зашипел «затылок». — Убей этого монстра! Я не смог задушить в колыбели — убей ты! Останови его сейчас, пока он не набрал полную силу!

Я начал пятиться назад. Нетвёрдой рукой Квиррелл поднял палочку и, справившись с дрожью в кисти, крикнул:

— «Avada Kedavra!»

Зал превратился в километровой длины коридор, в дальнем тупике которого угадывалось зеркало, Квиррелл и летящая «Авада». А потом мимо меня пронёсся ураган.

Две основные сложности, если в закрытое помещение выпускается слишком много нового пространства — стены и воздух. Новый километр появляется заполненным вакуумом, а нерастяжимые стены вокруг может реально разорвать. Именно поэтому я очень не люблю *проявлять* Пустоту в реальности, поскольку враждебную магию можно оттеснять моей стихией и на нематериальном уровне. Трюк вроде только что сотворённого требует подготовки. Но у меня было время подготовиться — опереточные злодеи любят поболтать.

Манипуляции с метрикой затронули лишь внутренний объём зала, не касаясь стен и не растягивая их. Что касается воздуха… основной ураган ринулся из анфилады дверных проёмов за моей спиной, с единственного доступного пути. Сейчас на всём третьем этаже срывает со стен портреты, переворачивает парты и выбивает окна внутрь комнат. Ничего, Хогвартс легко восстановит стекло — витражей на нашем этаже нет, а песок имеется в достатке в Озере.

Меня не снесло, потому что я заранее укоренился и закрылся щитом. А вот Квиррелла впечатало в зеркало: ворвавшийся в вакуумный коридор ураган разогнался на длинной дистанции и ударил профессора, стоящего в пафосно-атакующей позе.

К сожалению, это не помогло. Ураган-ураганом, а втягивался в комнату он слишком медленно: целых полторы секунды. Слишком слабый удар — для зеркала, не для Квиррелла. Хорошо, а если так?

Девятьсот девяносто метров перед зеркалом резко сократились до одного, а мой конец коридора сильно сузился. Воздушная пробка в неполную тысячу атмосфер вынужденно грохнула в самом доступном направлении: на многострадальную профессорскую тушку, и лишь потом — стравливая излишки обратно в общую часть замка. Прости, Хогвартс…

Это помогло… но не так, как я рассчитывал. Тело Квиррелла вбило пушечным выстрелом в прижатое к стене зеркало, замковый кирпич пошёл волнами, и…

Я смотрел на Зеркало Еиналеж, снесённое к стене вернувшего привычные размеры Боевого зала. За стеклом показывали комнату — небольшую, метров пять в диагонали, восьмиугольной формы. На полу валялся кусок красного стекла с кулак величиной, и… с обратной стороны зеркала ко мне беззвучно пытался достучаться Квиррелл.

Надпись на верхней части рамы стала старой, полустёртой и почти потерявшей позолоту.

«Cave quid vis». Опасайся своих желаний.

— Что ж, профессор, — пробормотал я. — Жилплощадь небольшая, но зато нужный вам камень — теперь всегда с вами.

К сожалению, насчёт «всегда» я погорячился. Отворилась неприметная дверь, и в комнату вошёл… некто с лицом Дамблдора, в ночной сорочке и со стопкой шерстяных носков. Мельком мазнув по мне нечеловечески холодными глазами, он уставился на не замечающего его Квиррелла и улыбнулся кончиком губ. Подцепил двумя пальцами носок и игриво бросил его в спину профессору.

Квиррелла в который раз за вечер впечатало в стекло. С обратной стороны «зеркала» осталась кровь с разбитого носа. Профессор упал на пол, обернулся и попытался отползти, вжавшись в стену. Выхватил палочку. Мужик бросил на палочку ещё один носок — и Квиррелл закатался по земле, гася охватившее руку пламя.

Мужик в ночнушке встряхнул руками, выбрасывая стопку и оставляя в руках только один носок. Глядя с улыбкой на трясущуюся жертву, нащупал на носке нитяной кончик и начал медленно распускать вязку, наматывая нить на палец.

Левая рука Квиррелла стала сокращаться, превращаясь в чёрный жирный дым. Профессора выгнуло дугой.