Кассиопея

– А потом ты понял, что оно надолго, и решил поделиться? – Мингю хмыкает и начинает вертеть в руках полупустую банку колы. – Я бы много чего тебе мог сказать по этому поводу, но не буду.

– Почему? – Чонхо смотрит на него прямо. – Можешь сказать.

Мингю вздыхает глубоко, языком цокает, а после смотрит на него исподлобья. Надеется, что тот и так все поймет. И объяснять не нужно будет.

– Что ты сам чувствовал бы в подобной ситуации? Мне, честно скажу, не особо дело есть, но ты просто представь, что вдруг оказываешься в другом мире, который жуть как на твой похож, и не понимаешь ничего. А единственный человек, от которого можно хоть какого-то соучастия дождаться, отказывается даже приблизительно ввести в курс дела, – выдыхает он разом и удивляется тому, что смог так много за раз произнести.

Чонхо поджимает губы, ерошит челку свою, смотрит в стол. Не спешит с ответом, но по его лицу Мингю видит, что ответ давно готов уже – просто вслух говорить его не хотят.

– Я был уверен, что все это не потребуется, – Чонхо поднимает на него взгляд, – мы оба думали, что уже вечером ты вернешься… – Он замолкает.

– Вернусь, да, – усмехается Мингю, – но пардон. Так в этом дело? В том, что я не ушел туда, откуда пришел?

– Нет, не в этом. Просто… блядь, – Чонхо трет лоб, – просто извини, и все. Я не хотел втягивать во все это посторонних, но оно как-то само собой получилось.

– В тот самый момент, когда ты заставил меня пойти в университет вместо твоего друга, – мгновенно отвечает Мингю.

– Я не заставлял тебя, говорил же.

Мингю открывает рот, чтобы выпалить еще что-нибудь, но передумывает. Чонхо прав – не заставлял. Настаивал, но не заставлял. Он ведь уже думал об этом. Все, что он делает, – только его выбор.

Что же ты выбрал, Ли Мингю?

– Хорошо, – он кивает, – извинения приняты.

Чонхо улыбается и кивает тоже, расслабляется будто немного. Мингю видит, как он разжимает пальцы, которые давили на банку с колой. Видит, и ему немного странно от этого – понимать, что кого-то волнуют подобные вещи. Что он кого-то волнует – его отношение к происходящему.

– Я ведь завтра тоже пойду в университет ваш, – говорит он, опуская просящееся «должен», глядит на Чонхо изучающе, – но у меня одно условие.

– Какое?

Мингю молчит – не спешит озвучивать сразу. Внутри царапается что-то предельно колючее, ворочается точно под сердцем, хочет до глотки добраться и забить ее иглами. Он не знает, почему хочет этого. Не знает, зачем ему расхлебывать то, что заварено совершенно чужими ему людьми. Не знает, но все равно хочет. Думает о перекошенном домишке на Синчхоне, где успел пожить всего несколько дней, думает о том, как голодал неделями. О бабушке думает, которой не смог помочь. Обо всем и сразу думает, но произносит лишь:

– Я поговорю с Тэёном.

Чонхо выдыхает шумно, сжимает опять в руках банку с лимонадом, царапает напряженным взглядом стол. Молчит. Мингю видит, что соглашаться тот не хочет совсем, что хочет выпалить «ни за что», но в то же время Мингю видит и какое-то болезненное смирение.

– Мне надоела ваша драма, – поспешно говорит Мингю, не дожидаясь чужого ответа, – а с Тэёном могу поговорить только я, ибо на меня это не повлияет никак. Мне кажется, так будет проще оставить всю эту ситуацию позади.

– Хорошо. – Чонхо тянет к нему ладонь.

Мингю не хочет смотреть на линии на его руке. Совсем не хочет. Но глядит все равно – мельком, бегло, – а затем вкладывает в руку Чонхо пачку сигарет.

Этой ночью дождь, конечно же, не идет.

В университет они едут в гробовом молчании. Чонхо, нахохлившись воробьем, играет в телефоне, а Мингю от нечего делать смотрит в чужой смартфон, то и дело переводя взгляд в окно. Иногда он встречается взглядами с девушкой, которая сидит точно напротив, и не может перестать хмуриться, потому что не понимает, почему на него так смотрят. Или не на него – на Чонхо? Мингю обернулся бы, проверяя наличие еще кого-нибудь позади, да там окно.

В какой-то момент Чонхо сворачивает игру и печатает что-то, а потом с ухмылкой разворачивает телефон экраном к Мингю, который видит на нем: «Хватит пялиться». Мингю подавился бы возмущением, да не может понять, чему именно хочет возмутиться – тому, что на него незнакомые девчонки пялятся, а он просто пару раз глянул в ответ, или тому, что сам он в основном пялился в телефон Чонхо.

Ёнсе не изменился ни капли за эти два дня – народу только больше стало. Мысль о том, что все осталось по-прежнему, немного глупая и чуточку наивная, но Мингю все равно, если честно. Все равно, но по сторонам он глядит с интересом – куда большим, чем в пятницу. Думает, начнут ли опадать листья к тому моменту, когда ему придется покинуть это место, чтобы никогда больше не вернуться.

Не знает ответа. И не хочет.