Кассиопея

Едва они переступают порог, Чонхо вскрывает банку хайта и уходит в свою комнату. Мингю провожает его взглядом и смотрит на брошенный посреди кухни пакет. Вздыхает устало и поднимает его. Убирает пиво в холодильник, чипсы – кладет на стол, а пачки сигарет – рядом, выстраивая рядком. Куки тычется носом в его ногу и скулит. Мингю смотрит вниз на корги и опять вздыхает. Вот за что ему это все? Где он просил? Где подпись поставил, на каком блядском документе?

Он насыпает в миску корм и сидит рядом на корточках, подперев сжатыми в кулак ладонями лицо. Хочет проверить на телефоне прогноз погоды, но запоздало понимает, что вряд ли у него здесь ловит интернет. Хотя было бы смешно. Зарядки на телефоне осталось всего восемнадцать процентов. Скоро Мингю останется вообще без всего.

Пустая пачка сигарет Тэёна по-прежнему лежит с краю обеденного стола, не тронутая никем.

Он снимает блокировку с телефона и заходит в папку с фотографиями. Пролистывает их общие фотки с Тэёном, мелким Чонхо, Санхёном. Смотрит на фото, сделанное через два дня после выпускного в школе, на котором Тэён лезет с объятиями, а у самого Мингю недовольное лицо. Смотрит и улыбается тихо. А под сердцем тянет сладко-больно.

Но не потому, что безумно увидеть Тэёна хочется. А потому что-

– Ого, – выдает Чонхо, склонившись над ним, – если честно, они вообще не похожи.

Мингю подрывается с пола, выпрямляется резко и впечатывается Чонхо макушкой прямо в челюсть.

– Тебя кто просил подкрадываться? Сходи лучше собаку свою выгуляй. – Трет голову и прячет телефон в задний карман.

Чонхо чешет челюсть и громко отхлебывает пиво. Ставит банку на стол и молча уходит в коридор. Корги начинает яростно размахивать хвостом и бежит следом.

Минут двадцать Мингю сидит в звенящей тишине. Курит в окно, по пути открывая одну из банок пива. Мысль о том, что он уже второй день подряд живет на чужие деньги, немного веселит – особенно при том факте, что деньги принадлежат Чонхо, которого он в «Лотте Ворлд» водил когда-то.

Но то ведь был другой Чонхо? Или разницы нет?..

Небо за окном становится лавандовым.

Когда хлопает входная дверь, Мингю даже не вздрагивает – бросает окурок в окно и смотрит на то, как Чонхо спускает Куки с поводка. Наблюдает некоторое время за тем, как пес бегает вокруг обеденного стола, после чего переводит взгляд на Чонхо, который берет свою недопитую банку пива.

– Зачем надо было так реагировать?

– Про что ты? – Чонхо запрыгивает на стол и садится.

– Про Тэёна. Я уже понял, что относишься ты к нему откровенно хуево, но не ожидал, что… Забил бы ты лучше. Твой Мингю вне зоны риска.

Чонхо смотрит на него поверх поднятой банки пива.

– Мне было неприятно.

– Я понял, сказал же, – Мингю со вздохом возводит взгляд к потолку.

– Мне была неприятна мысль, что он может с тобой заговорить.

– Да что бы мне было с этого? Ему – возможно, а я чего?

На Мингю глядят колюче, колко как-то, аж на зубах стеклом хрустит, но он взгляда не отводит – ждет, что Чонхо скажет еще что-нибудь. И тот говорит:

– Мне была неприятна мысль, что он заговорит с тобой.

Мингю моргает, отпивает пиво и подпрыгивает на подоконнике, потому то Куки останавливается возле его ног и оглушительно громко чихает. Отличный ты момент подобрала, псина.

– А я чего? – повторяет он свой вопрос, но Чонхо на него не отвечает.

Они почти синхронно смотрят на часы и так же одновременно глядят друг на друга.

– Я проверил прогноз погоды.

– И? – Мингю залпом допивает пиво и ставит рядом с собой пустую банку.

– Ближе к ночи обещают дождь.

Он оборачивается на окно. Лавандовое поле все еще запредельно яркое и слепящее. Ни единого облака.

Сегодня лаванда должна утонуть. Просто обязана.

– Мингю, – зовет Чонхо.

– Что? – откликается он, не оборачиваясь.

– Вы совсем не похожи.

На зубах скрипит песок. Разумеется.

5

Сонная доза пива делает свое дело, и Мингю, у которого едва ли вышло поспать несколько часов прошлой ночью, засыпает полусидя на диване в гостиной, не до конца понимая, в какой именно момент это происходит. Ему снится темноволосый Тэён и пустая аудитория, в которой у них было первое занятие. Снится, как этот Тэён медленно подходит к нему, шаг за шагом, и начинает говорить что-то. Мингю не слышит слов – только видит, как открывается и закрывается чужой рот. Как на лице напротив проступают признаки отчаяния, которое даже не пытаются скрыть. Видит и хочет сам сказать хоть что-нибудь, чтобы пустить трещину на тишине-вакууме, которая поглотила голос Тэёна, лишая права быть услышанным, но не успевает.

Мингю просыпается в кромешной темноте. Лежит так минуту или две. Шевелит ногами, и на пол с глухим стуком падает пустая банка из-под пива. Почему так темно? Где он? Мингю ворочается сильнее, когда осознает, что глаза не привыкают к темноте. Он резко садится прямо и морщится от неприятной боли в затекших ногах. Вертит головой, душит внутри себя разрастающуюся панику. Ему все приснилось? Ему приснилось, да?

– Чонхо? – зовет он неуверенно, но ответа нет.