Кассандра

— Какая красота! — поразилась Кассандра. — Что это за кружева?

— Это — блонда, самая лучшая, от монашек, — осторожно закрепляя мантилью на гребне, объяснила Лаура. — Ну, вот — теперь от вас глаз не оторвать.

Кассандра посмотрела в зеркало и согласилась, что белоснежная кружевная мантилья, ореолом окружившая ее голову, сделала ее прекрасной, как юная мадонна.

— Ой, мы забыли розу, — вдруг вспомнила Лаура, — сейчас, сеньорита, я добегу до вашей спальни, там только что поменяли цветы.

Она быстро выбежала из комнаты, оставив хозяйку у зеркала.

«Как странно, я — испанка, и чувствую себя ею, — подумала Кассандра, — но я ничего не помню, может быть, это мне все кажется, хотя я ощущаю себя частью этой страны».

Вернулась Лаура и, воткнув в волосы хозяйки около гребня алую розу с двумя зелеными листочками, поправила мантилью.

— Вот теперь все правильно, — довольно улыбнулась она. — Что прикажете с остальными платьями делать? Нести в вашу спальню?

— Да, наверное, а я пойду к отцу, — решила Кассандра.

Она незаметно для себя начала называть герцога отцом. Когда это вырвалось у нее в первый раз, старик заплакал, а глядя на него, заплакала и девушка. Она прижалась лицом к почти прозрачным рукам человека, которого нашла так поздно. Оба понимали, что счет его жизни уже пошел на дни. И оба старались наслаждаться последней возможностью общения друг с другом.

Сегодня после долгого отсутствия в замок вернулся дон Эстебан. Кассандра сидела около отца, рассматривая древний свиток с родословным древом семьи Молибра, она разбиралась в именах, а отец помогал ей, давая объяснения, когда деликатный стук в дверь известил о приходе дона Эстебана.

— Добрый день, ваша светлость, ваше сиятельство, — поздоровался он, — я выполнил поручение вашей светлости и готов доложить.

— Девочка моя, тебе будет не очень интересно — иди отдохни, ты и так все время тратишь на меня, — попросил герцог.

Кассандра поняла, что мужчинам нужно остаться наедине, и пошла к себе. Усталости она не чувствовала, но с удовольствием сняла узкое платье своей матери и полежала на кровати в одной кружевной кофточке и нижней юбке. Несмотря на закрытые ставни, жара была невыносимой. А в спальне герцога дон Эстебан достал из кармана продолговатый сверток в плотной бумаге и развернул его.

— Ваша светлость, я приехал в ваш мадридский дворец, когда дон Альваро был в городе. Поэтому мне пришлось долго ждать его отъезда в имения. Возможно, что он подозревал меня, но я сказался больным и посещал знакомого врача все это время. Наконец, ему надоело сидеть одному в городе, ведь двор и все аристократы уже выехали в загородные резиденции, а Мадрид опустел, и он уехал в Каталонию на все лето. В тот же день я начал поиски. Дону Альваро не известно, что я хорошо знаю все тайники, существующие во дворце, иначе он увез бы с собой то, что я нашел в его кабинете. Это — ожерелье вашей супруги, письмо от графа Монтойа, где тот требует с вашего племянника оплатить совершенное преступление, и целая пачка ваших писем, которые вы в течение многих лет писали своей супруге. Дон Альваро перехватывал их, до почты они не доходили.

Дон Эстебан вложил в руки герцога жемчужное ожерелье с сапфировым аграфом и развернул письмо графа Монтойи. Стопку нераспечатанных писем герцога он положил на столик, стоящий в изголовье кровати.

— Я должен был все это понять много лет назад, — помолчав, грустно сказал герцог, — я всегда видел в глазах своих племянников алчность, но глаза Альваро горели сильнее всех. Я считал, что дети моего брата преданы мне так же, как я предан семье, но это было не так. Давно нужно было увидеть очевидное: Альваро медленно, но верно устранил всех, кто стоял между ним и титулом с богатством. Я должен защитить от него дочь, и уходя, хочу сам поквитаться с ним за убийство моей жены.

Герцог закашлялся и побледнел. Его верный слуга с беспокойством смотрел на покрытый испариной лоб и закрытые глаза хозяина. Наконец, тот открыл глаза и распорядился:

— Отправь курьера в Каталонию к Альваро. Вызывай его сюда, напиши, что я умираю.

— Хорошо, ваша светлость, курьер уедет немедленно. Но через две недели дон Альваро будет здесь, вы хотите, чтобы он увидел сеньориту? — осторожно спросил коннетабль.

— Моя дочь должна покинуть замок ровно через десять дней. Я поручаю ее вам. Пока она не выйдет замуж, я прошу вас оберегать мою девочку. Пусть поет, как ее мать, радует людей. Вы знаете обо всех покупках, которые я сделал для нее. Сегодня вечером я объяснюсь с Кассандрой, а вас прошу начать готовиться к отъезду. В Париж, и вообще во Францию, сейчас ехать нельзя, туда вернулся Наполеон. Поезжайте в Италию, лучше всего в Неаполь, пусть девочка занимается с учителями, дебютирует на сцене, а я, проводив вас, буду ждать Альваро.

— Хорошо, ваша светлость, — поклонился дон Эстебан, — я отправлю курьера и начинаю готовить отъезд. Вы разрешите мне идти?

— Да, и, пожалуйста, позовите ко мне мою дочь, — попросил герцог.