Кассандра

— Значит, вы сказали Вано, что граф Печерский ему не отец? Ведь это вы можете доказать!

— Я бы промолчал, сударыня, но молодой человек находился в почти невменяемом состоянии, он кричал, что будет судиться, отстаивая свои права на наследство, — сказал дипломат. — Хватит семье Печерских того позора, который уже есть, не нужно трясти еще и вашим грязным бельем.

Это было прямое оскорбление, но Саломея и бровью не повела. Этот старик ее совершенно не волновал, он защищал своего птенца, а ее детеныша уничтожил не он, а старый мерзавец — ее несостоявшийся муж, и дурак Коста, который не справился с простейшим поручением. Граф Печерский лежал в могиле, его она достать не могла, а вот Коста ответит перед матерью за то, что он сделал с ее ребенком. Графиня встала и, глядя сверху вниз на Вольского, сказала:

— Я согласна на ваши условия. Я уеду из Пересветова завтра. А сейчас покиньте мой дом. Еще два дня я — в нем хозяйка. А потом делайте что хотите.

— Хорошо, я вернусь послезавтра, — согласился Вольский и поднялся. — Всего наилучшего, сударыня.

Саломея его уже не слушала. Она прошла мимо дипломата, как мимо пустого места, и направилась в свою спальню. Аза уже положила в сундук все платья графини и пыталась закрыть крышку.

— Вон отсюда, — гаркнула Саломея, — чтобы духу твоего здесь не было.

За Азой захлопнулась дверь, а графиня подошла к своему бюро. Маленьким ключиком, который она носила на цепочке, висящей на шее, женщина открыла замок и подняла крышку. Ее золото уже было упаковано в одинаковые объемные кожаные кошели, но Саломея искала не его. Она отодвинула ларец с драгоценностями и достала спрятанный за ним красивый дамасский кинжал с серебряной рукояткой, привезенный из родного дома и бывший с ней все эти годы.

«Этот дурак должен заплатить, — подумала Саломея, — он сломал жизнь моему мальчику, пусть теперь отдаст за это свою. Око за око».

Она сунула кинжал в рукав бархатного платья и увидела, что широкий кружевной манжет закрыл место, где рукоятка оттопыривала ткань. Саломея была абсолютно спокойна. Она должна была отомстить за сломанную судьбу своего сына, и она готова была это сделать.

Коста собирался в дорогу. Он был в приподнятом настроении. Наконец, Саломея вновь о нем вспомнила. Когда графиня заперлась в своей спальне после отъезда сына, Коста чуть не сошел с ума. Саломея не выходила из комнаты и не хотела его видеть, она даже его мать не допускала к себе. Абрек всерьез испугался, что женщина, которую он любил, теперь вычеркнет его из своей жизни. Только представив, что он больше никогда не увидит прекрасного гордого лица, Коста покрывался холодным потом. Лучше было умереть, чем потерять Саломею.

Абрек снова обрел надежду, когда через пару месяцев графиня пришла в его флигель, велев немедленно ехать к управляющему фабрикой Атласову и отобрать у того украденные деньги Саломеи. Счастливый тем, что его красавица вновь в нем нуждалась, Коста не только вытряс из управляющего деньги, но и забрал все ценное, что нашлось у того в доме. Он, радостный, прилетел вечером к Саломее, но та равнодушно забрала добычу, кивнула в знак благодарности и закрыла перед его носом дверь спальни. Больше она его не замечала. И самое главное, она уже много месяцев не отдавалась ему.

И только два дня назад Саломея вновь обратила свое внимание на верного абрека. Графиня передала ему через Заиру, чтобы собирался и что сразу после Рождества они выезжают на Кавказ.

— Куда? — удивился Коста, — что делать в горах зимой?

— Она хочет выкупить наше село, — сообщила ему мать. — Сюда она больше не вернется, а тебя берет для охраны, потому что вывозит все свои ценности, а я с мебелью приеду весной.

Коста обрадовался. Доживать свой век на Кавказе рядом с любимой женщиной, но не в холодном лесу, а в богатом доме — было его самой заветной мечтой, но он не надеялся, что она когда-нибудь исполнится, а тут Бог послал ему такой подарок. Он тогда тоже заберет все свое богатство. Коста спустил с чердака свои сундуки и, открыв крышки, начал перераспределять содержимое сундуков, чтобы все три были одинаковыми. Перекладывая монеты из второго и третьего сундуков в первый, Коста нащупал под слоем золота толстую золотую цепь.

«Ожерелье, — вспомнил он, — Саломея так и не взяла его, сочтя слишком грубым».

Коста вытащил тяжелые цепи, собранные вместе около застежки, и полюбовался семью золотыми рядами, украшенными множеством незнакомых монет. Он когда-то застрелил персидского купца из-за этого ожерелья, и долго потом мечтал, как оно будет смотреться на Саломее. Только этой его мечте не суждено было сбыться. Ну, ничего, сбудется главное!

Хлопнула входная дверь, и Коста услышал шум стремительных шагов. Он повернулся и увидел в дверях своей спальни Саломею.

— Здравствуй, — обрадовался абрек. — Ты что-то хочешь?

— Я хочу узнать, как ты выполнил мое поручение, — ледяным тоном заявила графиня. — Мы договаривались, что если Михаил Печерский исчезнет навсегда, ты сможешь жить в моем доме.

— Я сдержал слово, — возмутился Коста, — я ведь привез тебе кольцо.